Рождественская надежда

– Но я точно помню, что оставил его здесь! Ладно, возьму еще. – Рой направился в комнату отдыха.

– Там уже кончились. – Я сделала вид, что сосредоточенно печатаю на компьютере.

Он воздел руки.

– Все, о чем человек просит, – какой-то несчастный пончик, который помог бы продержаться до конца рабочего дня. Разве это так много?

– А по-моему, человек за полвека уже переел пончиков.

Он остановился и с укором посмотрел на меня.

– Я-то думал, ты пошла в социальные работники, чтобы помогать людям и поддерживать их.

Я рассмеялась. В этот момент мой телефон зазвонил.

– Думаешь, я толстый? – Рой натянул рубашку у себя на животе.

Я сделала ему знак, чтобы он помолчал, и подняла трубку. Звонил Линн Максвейн, наш начальник.

– Может, я и чересчур большой, но это же неплохо, – пробормотал Рой. – Большой – не значит толстый!

Я отвернулась от него и плотнее прижала трубку к уху.

– Хорошо. Сейчас буду. – Я отключилась и, вытаскивая из шкафчика папку, пояснила: – Бриджет Слоун несколько минут назад арестовали.

– За что?

– Продала наркотики полицейскому под прикрытием. Мне нужно пристроить Мию. – Я сокрушенно покачала головой, засовывая бумаги в портфель. – Вчера в семь вечера Бриджет ушла и не вернулась. А ребенок все это время оставался совсем один.

Рой посмотрел на часы, и я помогла ему подсчитать.

– Пятнадцать с половиной часов. Сейчас у них дома полиция.

Бриджет Слоун было восемнадцать лет, и она одна растила дочь – симпатичную десятимесячную малышку, которая, по мнению Бриджет, мешала ей жить. Два года назад девушка сбежала из дома и с тех пор постоянно бродяжничала. Если бы она знала, кто отец ребенка, обязательно бы подала на алименты, чтобы покупать наркотики. Но пока Бриджет поняла, что беременна, прошло три месяца, а к тому времени она уже успела напрочь забыть, где была, с кем спала и что курила. Бриджет посадили в тюрьму за подделку банковского чека, и когда она родила, нам пришлось на три месяца поместить ребенка в приемную семью. Я позвонила бывшим приемным родителям Мии, чтобы узнать, смогут ли они вновь принять ее, но автоответчик сообщил, что их нет в городе. Тогда я набрала Сандру и Гая Майкл. С ними я работала не так долго, но они мне нравились.

– Конечно, – заверила меня Сандра, – привозите ее в любое время!

Я положила трубку и взяла сумочку.

– Ты едешь?

Рой молча снял с крючка куртку и последовал за мной к лифту.

Дома у Бриджет мы застали полицейского. Тот пытался успокоить рыдающую Мию.

– Мы из Департамента по делам семьи и детей. – Я протянула полицейскому удостоверение и приняла из его рук окоченевшую малышку. – Как холодно! Здесь что, нет электричества?

– Нет, – ответил тот. – Видимо, отключили за неуплату.

Я тщательно укутала Мию одеялом, в которое та была завернута, и прижала к себе. Ладошки девочки были ледяными.

– Она плачет с момента нашего приезда, – пожаловался полицейский. – Так заходится, что ее даже вырвало. Мы не нашли подгузников, пришлось приспособить бумажное полотенце.

Я опустила руку на попку малышки и нащупала огромный импровизированный подгузник.

– Тише, тише, – зашептала я девочке. – Все будет хорошо, Мия. Все будет хорошо.

Она напрягла ножки и заплакала еще громче. Я стала шарить по кухонным шкафчикам в поисках детского питания.

– Тут ничего нет, – махнул рукой полицейский. – Мы уже искали.

– Пойду уложу ее вещи. – Рой направился в детскую.

Полицейский протянул ему пакет с одеждой Мии.

– Я знал: это вам понадобится. Тут все, что я смог найти.

Рой взял пакет и, заглянув в комнату Мии, уставился на то, во что превратилась ее кроватка. Прижимая к себе малышку, я подошла к нему.

– Кажется, подгузники у Бриджет давно закончились, – заметил Рой.

Я покачала головой и вновь попыталась утешить девочку. Она очень хотела есть, и нужно было срочно найти, чем ее покормить. Я развернулась к выходу.

– Что с ней теперь будет? – спросил полицейский.

– Попадет в приемную семью.

– Ее когда-нибудь вернут матери?

– Не знаю.

– Ни один ребенок не должен проходить через такое.

– Согласна, – вздохнула я, укачивая Мию.

Рой открыл входную дверь, и мы вышли на лестничную площадку.

Из соседней квартиры выглянула женщина.

– Мэм! – позвала она. – Мэм!

Я обернулась. Женщина подходила ко мне с детской бутылочкой в руках.

– Я слышала ваш разговор с полицейским. – Она протянула мне бутылку. – Это теплое молоко. Конечно, не детское питание, но, может, тоже сгодится.

– Спасибо, – поблагодарила я. – А подгузников у вас не найдется?

Соседка убежала к себе и, вернувшись, вручила мне несколько штук.

– Они ей великоваты, но все лучше, чем ничего.

С этими словами она скрылась за дверью своей квартиры. Щелкнула задвижка. Я передала подгузники Рою и поднесла бутылочку к губам Мии. Девочка не переставала плакать, и мне пришлось самой сунуть ей в ротик соску.

– Кушай, малышка, – приговаривала я. – Вот так, моя умница.

Мия принялась жадно сосать. Я утерла ей слезы и, поцеловав в макушку, теснее прижала девочку к груди, чтобы она чувствовала себя защищенной.

– Мия, ты не против проехаться на машине и поискать тебе чего-нибудь перекусить?