Рождественская сказка для взрослых

– ВАУ-ВАУ! – рыкнула полицейская сирена, и замигали сине-бело-красные огоньки люстры над кабиной патрульной машины.

– Все, все! Мир, дружба, жвачка, – закричали пацаны и вскинули ладони в примирительном и успокоительном жесте.

Кто-то из гопников по-дружески, как старого приятеля, обнял Деда Мороза за плечи. Кто-то предложил мужичку выпить водки, и тот с радостью возвращения в привычный мир согласился. Народные гулянья на вверенной территории вернулись в привычное русло, и настороженные физиономии полицейских благостно отвалились от лобового стекла УАЗика в теплую глубину салона.

Не найдя лучшего развлечения, гоп-компания взяла Деда Мороза под мышки и с песнями отправилась прочь с площади. По пути мужичка поили еще водкой. Он уже не мог пить самостоятельно, проливая большую часть горячительной жидкости на бороду и одежду. Пацаны не обижались, водки было много, а Дед Мороз один, и довести его до бессознательного состояния в Рождество казалось очень веселой затеей. Говорить Дедушка Мороз уже тоже ничего не мог и отвечал расшалившимся великовозрастным оболтусам только добрым мычанием.

К двадцати четырем часам они оказались каким-то неведомым путем на окраине городка у леса. Когда начали бить куранты на башне мэрии города, у пацанов возникла идея устроить салют. За неимением фейерверков, решили поджечь Деда Мороза.

– Прикол! Вот умора будет!

– Забегает, засуетится, моментально протрезвеет!

– Это же старый Дед Мороз! Сожжем его. Нам нужен новый, молодой, настоящий Дед Мороз! Так всегда в старину делали.

– Да нет. Это на Масленицу чучело зимы жгут.

– Пофиг кого. Зиму или Деда Мороза. Надо снять видос забойный.

– А сдохнет если?

– Да чего ему, алкашу, будет. Вон в снегу поваляется, и все дела. Зато веселуха.

Деда Мороза облили водкой и подожгли полу халата зажигалкой. Мужичок присел в сугробе и задремал, ничего уже не слышал, погружаясь в омут пьяного сна. Он не заметил брызги водки, не увидел огонек зажигалки и поднимающееся по одежде пламя. Стало теплее, и это было хорошо. Блаженная улыбка расплылась по его лицу и через секунду скрылась в языках пламени.

Мужичок проснулся, встал и превратился в огромный живой факел. Для голодного огня было заготовлено много вкусного: пропитанная спиртом одежда, набитый ватой костюм Деда Мороза, длинный парик и окладистая борода. Пылающий человек раскинул руки и шел, словно слепой, не видя дороги, прямо в лес, приближаясь к оврагу.

Первый восторг у пацанов сменился тихим ужасом от увиденного. Уж очень быстро и сильно воспылал огонь. Полностью объятый пламенем мужичок осветил все вокруг, и хмель слетел со всех присутствующих моментально.

– Бля. Хорошо горит, – промолвил один.

– Чего делать-то? Может, пожарных? – спросил Денис.

– Все. Поздно. Кабздец котенку, – ответил самый опытный.

Горящий человек сделал пару шагов в полной тишине. Только трещал огонь, пожирая свою добычу. Еще шаг, и, споткнувшись, огненный факел кубарем полетел по склону в овраг. Пацаны подошли к краю и посмотрели вниз. Человеческая фигурка на дне ложбины несколько раз дернулась и наконец затихла, облизываемая огнем со всех сторон. Со стороны все выглядело так, будто в костер бросили ненужную, надоевшую, сломанную куклу.

– Завоняло паленым.

– Чо делать-то будем? – спросил Денис.

– А ничего, закопаем в снегу, ветками забросаем. Весной найдут, а к нам не привяжут. Мало ли в лесу трупов.

– Видео удали, и всем молчать об этом.

Денис смутно помнил, как оттащили тело в сторону, как забросали снегом и сухими ветками. Сильно пахло гарью, и от сладкого, тошнотворного запаха паленого мяса к горлу подкатывало все содержимое желудка. Дениса вывернуло наружу, и он проблевался так жестко, как никогда до и никогда после. Тело несчастного мужичка обуглилось, местами обгорело так сильно, что вместо пальцев рук из черных культей торчали косточки, совсем недавно бывшие пальцами. Лицо пострадало больше всего. Вместо глаз – пустые глазницы; нос сгорел, оставив вместо себя две безобразные дырки; на месте рта – распахнутая обожженная нижняя челюсть. На удивление, самыми сохранившимися оказались зубы, бессовестно белеющие на фоне жесткой корки подгоревшей человеческой плоти. Они побрезговали брать труп голыми руками, воспользовались длинными палками и оттолкали в подвернувшуюся яму. Вот только точное место Денис вспомнить никак не мог.

– И что было дальше? – спросил Константин.

Самочувствие опера пришло в норму, и теперь он внимательно слушал, стараясь не пропустить ни слова, ни жеста, ни мимики на лице рассказчика. Денис замолк, посмотрел удивленно и как-то задумчиво, словно заглянул внутрь самого себя.

– Дальше? Ничего хорошего. Только я не сразу это понял. Жил по-прежнему. Совестью не мучался. Однако с этого проклятого Рождества жизнь моя пошла под откос.

Денис загреб скованными руками чистого снега и энергично растер лицо. Тающие снежинки стекали медленно, оставляли струйки воды на покрасневшей коже. Зэк посмотрел куда-то вдаль и продолжил исповедь: