Рождественская сказка (СИ)

В голове было слишком много мыслей. Вот уже с момента возвращения в Америку, где, казалось бы, все должно было стать на свои места, я думаю только о компании и ее дальнейшей судьбе. Я не стал ничего говорить Сане по поводу всего происходившего сейчас. Она работала над незавершившимися проектами и ни о чем не догадывалась. После того отвратительного случая с ее бывшим, я не мог позволить ей переживать еще больше. И тем более не мог рисковать здоровьем нашего ребенка. Каждый день я пытался разобраться со всем до тех пор, пока не падал. Я приходил домой, когда Сана уже спала, а уходил, когда еще не проснулась. Наши встречи свелись к минимуму. Я очень скучал по ней. Мне не хватало просто ее голоса, звонить не было совершенно времени. Я попросил Майкла присматривать за ней, пока я занят.

Дело стало таковым еще в Москве. Мы уже купили билеты на самолет, когда из офиса мне позвонил мой заместитель с встревоженным голосом, сообщая, что у нас проблемы. И очень серьезные. Я решил не посвящать в них Сану пока сам не разберусь в чем дело. Мы прилетели и с тех пор я пропадал в офисе. На ее попытки расспросить меня в чем дело, по началу я отнекивался, потом перестал обращать внимания, а позже и она перестала спрашивать.

Пока мы решали дела в России, бывшая совладелица фирмы решила воспользоваться этим и очень сильно подставила меня. Оригинал документа о дарении акций мной Рождественской Александрине Дмитриевне был украден, и заверенная копия осталась только в одном экземпляре у нее, но как оказалось позже и этой копии больше не было. Последняя документация, заверенная по всем правилам, говорила о том, что Ева Райт имеет большую часть акций компании и, что я украл эти самые акции. А точнее принудил ее отказаться от них в пользу своей любовницы. Да, да, именно так мне сказали в суде, в котором за это время я побывал уже не раз. Когда мы переоформляли компанию наших родителей на нас, оказалось, что есть третий человек, владеющий буквально 4% акций компании, но именно этот человек по всем документам оставался инкогнито и только отцы знали, кто это. Он не влезал в дела и никогда не имел права голоса, но в случае серьезного разногласия он имел право вмешаться и передать эти 4% стороне, которую он счел бы более достойной. Как это определялось никто никогда не знал, да и незачем было задумываться. И вот сейчас, когда мы в миллионный раз перепроверяем все документы, никак не можем понять, каким образом у Евы оказалось по документам больший процент, нежели мой. Дата, подпись, печать, нотариус все было настоящим и соответствовало тем дням, когда мы только вступили в правление. Юристы не могли найти ниточку, которая привела бы нас к разгадке. Мне казалось, что этой ниточки не существует и мы зря тратим время. Видимо потерять компанию было мне предначертано.

Мы не могли предоставить суду вменяемых доказательств, что это липовые документы и, что совладелица фирмы по документам не Ева, а Сана. Хотя, мы не могли предоставить вообще никаких доказательств. Я уже было отчаялся и решительно был настроен на разговор с любимой женщиной о том, что вообще происходит. Я уже собирался ехать домой, когда в кабинет зашла Ева. Я с трудом сдержался, чтобы не наброситься на нее и не встряхнуть ее хорошенько за то, что она сделала со мной. Она с едва заметной ухмылкой, прошла к столу, села и была готова смотреть на меня вечность, ожидая, что я первым скажу хоть что-то.

- Вон.

- Зачем так грубо, милый? – сейчас, когда она была ближе, я заметил, что что-то изменилось в ней. В целом, она оставалась той же блондинкой, в стильной одежде и на каблуках, но взгляд и ее лицо…Выглядела она намного хуже, чем была при нашей последней встрече. – Я так скучала по тебе. Неужели ты совсем не рад меня видеть? – она встала и подошла вплотную ко мне, присаживаясь на край стола и раздвинула ноги. От нее пахло алкоголем и выглядела она действительно ужасно. Под глазами залегли огромные мешки, которые не скроет ни одни косметика, к ее возрасту можно было прибавить лет 15. И что-то я сомневаюсь, что это просто недосып. – Иди же ко мне или твоя шлюшка надела тебе пояс верности, и он мешает? – она рассмеялась до противного звона в ушах и я, впервые нарушив правило не бить девушек, отвесил ей звонкую пощечину.

- Какого черта ты сюда приперлась? Я собственноручно готов убить тебя прямо сейчас. Все равно от тюрьмы мне уже не отвертеться. – она вмиг подобралась, но в ее лицо стало еще сильнее источать злобу и смех. Она злорадствовала и ничуть этого не скрывала.

- Я верну тебе документы и заберу заявление…но у меня есть усло…