Рождественские детективные истории

Варвара не давала характеристик своему возлюбленному. Анна, жена с большим стажем, обозначила его четко и жестоко: «торчок», трус, зависим от всего и всех, способен вынести только аплодисменты и комплименты. И это не противоречит тому, что Сергей сам видит на снимках, в роликах выступлений Голубева на публике. Там нет таланта или большой харизмы. Нормальный профессиональный уровень исполнителя и вот это…

Да, вероятно, трус, зависимый, цепляющийся за допинг в панике перед любым риском и угрозой. И человек, который выходит на контакт с любым количеством людей с открытым сердцем, мало защищенным грудной клеткой. Он смотрит своими младенческими глазами, растягивает в беспомощной улыбке вялый, не мужской рот, — и всем говорит: я такой. Я смешной, безобидный, немного жалкий, я боюсь боли и самого страха. Я верю только в эту минуту, когда вижу ваши доброжелательные лица, слышу ваш смех и аплодисменты. Но если вы скажете, что завтра гроза, ураган, меня разлюбят, меня догонят, меня захотят в чем-то обвинить или убить, тогда мне не нужно такое завтра.

Это все, на что я способен, — отказаться от него. А теперь повторите мне, что я трус.

И это в чем-то пленительный образ, — понимает Сергей.

Беспроигрышная ставка на доверие. И это объясняет привязанность к Голубеву двух, внешне контрастных, но внутренне похожих женщин. Они обе сильнее и, возможно, умнее, чем он. Но они обе из категории самок, которые ищут в мужчине детенышей. Чтобы лелеять, опекать, влиять, многое решать за него, принимать такие недетские «шалости», за которые более слабая, но более эгоистичная женщина просто даст пинком под зад. Но… неужели в таких отношениях присутствует страсть? Если да, то разъяренная самка может вынести своему взбунтовавшемуся и изменившему птенцу и смертный приговор. Разве нет?

Сама природа страха Голубева — тоже повод для размышлений. Человек с рождения боится невзгод и трудностей. Ради успеха это преодолевает. С помощью кокса, таблеток, того-сего.

Что меняет успех? Почему вдруг возникает тревога и депрессия, с которыми трудно справиться привычными способами? Да потому, что ступил не на свою поляну. Потому, что увидел настоящих хищников и понял, чем они отличаются от маскарадных масок волка и тигра. И вот с этого места — до смерти шаг. До смерти от страха убийства, предчувствия убийства или, собственно, от убийства.

Сергей позвонил Земцову, рассказал о беседе с вдовой.

— Пришлю тебе запись. Короче, для меня пока обе версии равны. Суицид и убийство. Постараюсь встретиться с адвокатом Козловым, выясню, что там с завещанием и финансовыми делами.

Внешность у Тимофея Козлова настолько необычная, даже отталкивающая, что Сергей тщательно подбирал слова заранее, опасаясь, что тот отошьет с ходу, по телефону. И удивился, услышав голос, который мало вязался с этим длинным сверкающим черепом, застывшими глазами, жестким ртом, похожим на щель в металлическом заборе. Адвокат заговорил жидким тенором с высокими, немного дребезжащими нотами.

— Кольцов? Слышал о вас, даже почти наверняка видел вас в судах или в прокуратуре.

Я правильно понял: следствие собирается вернуться к расследованию смерти Артема Голубева? Да, конечно, я очень удивлен. Но поскольку вы частный детектив, значит, существует некий заказчик. Верно?

— Точно так. У вас есть предположения, кто это может быть?

— Полагаю, или Варвара Никитина, или Роман Лазарев. Не хотелось бы развивать по телефону.

— Да. Или. Когда мы могли бы встретиться?

— Сейчас. Я в офисе. Жду.

Кабинет Козлова был чудом архитектурной мысли. Две стены сходились эркером и были полностью из панорамного стекла. Диковинного вида человек за своим белым столом с белым ноутбуком как будто парил среди облаков на голубом небе.

Тимофей встал навстречу Сергею, и тот увидел, насколько он непропорционально сложен. Верхняя часть туловища должна была принадлежать богатырю — широкие плечи, массивная грудь с выпирающими сквозь рубашку мышцами, крупные, сильные руки. А ниже — округлые, почти женские бедра и короткие ноги.

Он протянул Сергею руку, но пожатие было на удивление вялым, почти робким. И эти его глаза, которые на снимках и по телевизору казались холодными и застывшими, на самом деле просто умели прятать любое выражение. Интересно, в результате каких тренировок можно засекретить собственный взгляд.

Козлов предложил Сергею сесть в одно из больших белых кресел, сам поставил на журнальный столик бутылку с виски, стаканы и сел напротив.

— Я понимаю, что вы за рулем. У меня тоже дела. Но пусть будет тут. Рад знакомству, это правда. Я действительно вас узнал, слышал о ваших делах немало. Вы уже встречались с Романом Лазаревым?

— Нет.

— Понятно. Значит, ваша клиентка Варвара Никитина. Серьезная и решительная дама.

— А почему вы считаете, что я в связи с этим делом должен был встречаться с Лазаревым?

Он не друг, не родственник. Я так понимаю, он просто спонсор, продюсер. Трагедия произошла на семейной вечеринке. Я, кстати, не спросил у вдовы, был ли там Лазарев. Следствие все равно получит списки всех приглашенных.