«Рождественские истории». Книга первая. Диккенс Ч.; Лесков Н.

Но даже эти слова, которые он неизменно повторял за едою, невольно обманывая сам себя (ибо аппетит у него был на славу и начисто опровергал их), даже эти слова не вызвали улыбки на лице его маленькой жены, – Крошка недвижно стояла среди посылок, тихонько отпихивая от себя ногой коробку со свадебным пирогом, и хотя глаза ее были опущены, ни разу даже не взглянула на свой изящный башмачок, который обычно так привлекал ее внимание. Погруженная в свои мысли, она стояла, позабыв и о чае и о Джоне (хотя он позвал ее и даже постучал ножом по столу, чтобы привлечь ее внимание), так что ему, наконец, пришлось встать и положить руку ей на плечо, – только тогда она бросила на него быстрый взгляд и поспешила занять свое место за чайным столом, смеясь над своей рассеянностью. Но не так, как смеялась всегда. И звук и тон ее смеха – все было теперь совсем иным!

Сверчок тоже замолчал. В комнате стало что-то не так весело, как было. Совсем не так.

– Значит, все посылки тут, правда, Джон? – спросила Крошка, прерывая долгое молчание, во время которого честный возчик наглядно доказывал правильность по крайней мере второй части своего любимого изречения, ибо ел он с большим удовольствием, хотя отнюдь не мало. – Значит, все посылки тут, правда, Джон?

– Все тут, – сказал Джон. – Только… нет… я… – Он положил на стол нож и вилку и глубоко вздохнул. – Я хочу сказать… я совсем позабыл про старого джентльмена!

– Про какого джентльмена?

– В повозке, – ответил Джон. – В последний раз, что я его видел, он спал там на соломе. Я чуть не вспомнил о нем два раза, с тех пор как вошел сюда; но он снова выскочил у меня из головы. Эй? вы! Вставайте! Ах ты грех какой!

– Последние слова Джон выкрикнул уже во дворе, куда поспешил со свечой в руках.

Мисс Слоубой, заслышав какие-то таинственные упоминания о «старом джентльмене» и связав с ними в своем озадаченном воображении некоторые представления суеверного характера[11], пришла в полное замешательство и, поспешно вскочив с низкого кресла у очага, бросилась искать убежища за юбками своей хозяйки, но, столкнувшись у двери с каким-то престарелым незнакомцем, инстинктивно обратила против него единственное наступательное оружие, которое было у нее под рукой. Таковым оружием оказался младенец, вследствие чего немедленно поднялся великий шум и крик, а проницательность Боксера только усилила общий переполох, ибо этот усердный пес, более заботливый, чем его хозяин, как выяснилось, все время сторожил спящего старика, – боясь, как бы тот не удрал, захватив с собой два-три тополевых саженца, привязанных к задку повозки, – и теперь счел долгом уделить ему особое внимание, хватая его за гетры и стараясь оторвать от них пуговицы.

– Вы, сэр, как видно, мастер спать, – сказал Джон, когда спокойствие восстановилось, обращаясь к старику, который недвижно стоял с непокрытой головой посреди комнаты, – так что я даже чуть было не спросил вас: «А где остальные шестеро?»[12] – но это значило бы сострить и уж конечно у меня бы все равно ничего путного не вышло. Но я уже совсем было собрался спросить вас об этом, – пробормотал возчик, посмеиваясь, – чуть было не спросил!

Незнакомец, у которого волосы были длинные и белые, черты лица красивые и какие-то слишком четкие для старика, а глаза темные, блестящие и проницательные, с улыбкой оглянулся кругом и, степенно поклонившись, поздоровался с женой возчика.

Одет он был очень своеобразно и странно – слишком уж старомодно. Все на старике было коричневое. В руке он держал толстую коричневую палку или дубинку, и, когда ударил ею об пол, она раскрылась и оказалась складным стулом. Незнакомец невозмутимо сел на него.

– Вот, пожалуйста! – сказал возчик, обращаясь к жене. – Так вот он и сидел на обочине, когда я его увидел! Прямой как придорожный столб. И почти такой же глухой.

– Так и сидел, под открытым небом, Джон?

– Под открытым небом, – подтвердил возчик, – а уже стемнело. «Плачу за проезд», сказал он и протянул мне восемнадцать пенсов. Потом влез в повозку. И вот он здесь.

– Он, кажется, хочет уходить, Джон!

Вовсе нет. Старик только хотел сказать что-то.

– Если позволите, я побуду здесь, пока за мной не придут, – мягко проговорил незнакомец. – Не обращайте на меня внимания.

Сказав это он из одного своего широкого кармана извлек очки, из другого книгу и спокойно принялся за чтение. На Боксера он обращал не больше внимания, чем на ручного ягненка!

Возчик с женой удивленно переглянулись. Незнакомец поднял голову и, переведя глаза с хозяина на хозяйку, проговорил:

– Ваша дочь, любезный?

– Жена, – ответил Джон.

– Племянница? – переспросил незнакомец.

– Жена! – проревел Джон.

– В самом деле? – заметил незнакомец. – Неужели правда? Очень уж она молоденькая!

Он спокойно отвернулся и снова начал читать. Но не прочел и двух строчек, как опять оторвался от книги и спросил:

– Ребенок ваш?

Джон кивнул столь внушительно, что внушительней и быть не могло, даже крикни он утвердительный ответ в переговорную трубу.

– Девочка?

– Ма-а-альчик! – проревел Джон.

– Тоже очень молоденький, а?