Рождественские мужчины Стефани Браун

К сексу Стефани относилась легко, но не в том случае, когда в нём были задействованы чувства. Впервые за свои двадцать семь лет она испытала к мужчине что-то новое для себя. Можно ли было назвать это чувство любовью, она не знала. Все прошлые отношения не затрагивали её, она легко встречалась и так же легко расставалась. А здесь… Какая она дура, и как же она забыла об этом, что только в книгах красавчик-начальник влюбляется в свою сотрудницу, а дальше они жили долго и счастливо. В жизни так не бывает, и это самое знание девушка приобрела на своём жизненном опыте, сделала выводы и усвоила всю их нелицеприятную суть до конца жизни…

За туалетным столиком с огромным подсвеченным зеркалом, на котором были составлены все необходимые для поддержания её красоты штучки, она любила проводить минут пять своего времени перед душем, расчесывая свои рыжие густые пряди… Веки непроизвольно становятся тяжёлыми и томный стон срывается с губ… В своих ощущениях она уже далеко, только они помогают справиться с тем, что его больше нет в её жизни…

– Ты такая красивая, – медленно проводит он кончикам пальцев по её шее, наслаждаясь моментом когда она обнажается полностью, а густые с оранжево-коричневым отливом в утреннем свете пряди падают на одно плечо. Белая кожа сияет, так и манит его припасть к ней губами… Халатик скользит по изгибам, падая к её ногам, и в зеркале напротив перед ним предстаёт сексуальная рыжая бестия. Она шаловливо проводит руками сначала по губам, потом по шее, медленно спускаясь к груди…. Сдавливает их, сжимает, играет со своими торчащими сосками, наблюдая в зеркало за реакцией этого самца… Мужчина дрожит, капелька пота стекает с его лба по виску когда её пальцы спускаются ещё ниже и запускает два пальца в сочащейся влагой сказочный грот. Громкие страстные звуки наполняют комнату, а бедра пульсирующими, равными движениями вторят им. Белые зубки Стефани прикусывают нижнюю губу слишком сильно, алая капелька крови набухает, растёт и медленно стекает тонкой струйкой вниз к самому подбородку… Его язык плавно скользит по ее ключице, неспешно поднимаясь вверх к тому месту, где сверкает рубиновая дорожка и с глухим стоном слизывает её, глубоко проникая языком ей в рот. Их языки сплетаются в бешеном танце, а его руки с жадностью и даже каким-то отчаянием сжимают желанные полушария грудей, то вытягивая соски, то выкручивая их по кругу…

– Встань! – задыхаясь командует он.

Их глаза сталкиваются в зеркале, его чёрные бездонные омуты, горящие огнём и её васильковые, подёрнутые пеленой возбуждения… Взгляд девушки пьяный и просящий взять её здесь и сейчас… Её тело не в силах сопротивляться и готово заставить свою хозяйку незамедлительно выполнить каждый его приказ. Она встаёт, позволяя больно скрутить этим шёлковым халатом свои руки сзади. Сама по своей воле отдаёт ему всю себя в безраздельное пользование. Ей нравятся эти игры, только с этим человеком она чувствует себя по-настоящему живой…

– Я так хочу тебя, Стефани…., так сильно хочу тебя, что сейчас готов сделать тебе больно…

– Сделай, я хочу тебе принадлежать…. Делай со мной всё, что хочешь…

Одним резким движением мужчина швыряет её на кровать лицом вниз, и резко хватает за волосы, притягивая ее лицо максимально близко к своему и рычит ей в рот, смешивая их дыхание воедино:

– Стефани…, моя рыжая лисичка Стефани любит пожёстче? Тогда мы сегодня оба получим то, что хотим…

Её слух улавливает шорох быстро стаскиваемой одежды, стук пряжки ремня, глухое сдавленное дыхание и стон облегчения, когда он одним быстрым движением наполняет собой её розовую, сочащуюся влагой дырочку… Стефани задохнулась от целой гаммы острых ощущений… Он трахал её так быстро, так жестко и грубо, что у нее перехватывало дыхание, вырывая из горла даже не еле слышные хрипы, а немые крики… В какой-то момент он развязывает ей руки, теперь она свободна и может помочь себе… Рука тонкой змейкой скользит вниз, где всё уже пульсирует и готово взорваться… Её пальчики интенсивно массируют клитор… Она на грани…

– Ты же моя, Стефани? Ты же никогда не позволишь другому трогать тебя? – грубый внезапный захват её густых прядей причиняет боль, но ей так сильно нравится эта грубая ласка, что она кончает, а с её губ непроизвольно срывается признание его власти над ней:

– Да, твоя…, я только твоя, Энтони…