Рождественские стихи

Сомненья отбросив,
На колыбель
Смотрит Иосиф.
Ангел свирель:
«Понял ли, старче,
Божию цель?»
Молись жарче:
Взойдет день
Зари ярче.
Гони тень,
Что знал вначале,
И с ней лень.
Кого ждали,
Тот спит
Без печали,
Пеленами повит.
Возле – Мария
Мирно стоит.
О, Мессия!
Конечно, я не святой,
Но и на меня находит удивленье,
И мне трудно сдержать волненье
При мысли о Вас.
Конечно, я не святой,
Но и я не избежал скуки
И ныл от ревнивой муки
В былой час.
Конечно, я не святой,
Но и мне ангел открыл,
Каким я глупым был,
Не оберегая Вас.
Я вижу настоящее и будущее
(Еще более головокружительное)
Сокровище,
Чей я небрежный хранитель
(Так часто теперь сам
Делающийся хранимым).
Я вижу еще никем не выраженную,
Может быть, невыразимую
Нежность,
На которую так недостаточно, неумело
(Не знаю, более любящий или
любимый)
Отвечаю.
Я вижу исполненными
Самые смелые желанья,
Лелеемые мною с давних пор
В скромном родительском доме
Или в рассеяньи веселой и
насмешливой
жизни.
Я вижу, немея, все,
И еще больше,
Чего вы и сами можете не видеть,
И, как Иосиф Младенцу,
Кланяюсь,
И как голодный,
Получивший краюху горячего белого
хлеба,
Благодарю в этот день небо
За вас.

Лермонтов Михаил Юрьевич (1814–1841 гг.)

«Есть речи – значенье…»

Есть речи – значенье
Темно иль ничтожно,
Но им без волненья
Внимать невозможно.

Как полны их звуки

Безумством желанья!
В них слезы разлуки,
В них трепет свиданья.

Не встретит ответа

Средь шума мирского
Из пламя и света
Рожденное слово;

Но в храме, средь боя

И где я ни буду,
Услышав, его я
Узнаю повсюду.
Не кончив молитвы,
На звук тот отвечу
И брошусь из битвы
Ему я навстречу.

Молитва

В минуту жизни трудную
Теснится ль в сердце грусть,
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.

Есть сила благодатная

В созвучьи слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.

С души как бремя скатится,

Сомненье далеко –
И верится, и плачется,
И так легко, легко…

«Сегодня будет Рождество…»

Сегодня будет Рождество,
весь город в ожиданьи тайны,
он дремлет в инее хрустальном
и ждет: свершится волшебство.

Метели завладели им,

похожие на сновиденье.
В соборах трепет свеч и пенье,
и ладана сребристый дым.

Под перезвон колоколов

забьется колоколом сердце.
И от судьбы своей не деться –
от рождества волшебных слов.

Родник небес – тех слов исток,

они из пламени и света.
И в мире, и в душе поэта,
и в слове возродится Бог.

Колдуй же, вьюга-чародей,

твоя волшебная стихия
преобразит в миры иные
всю землю, город, и людей.

Встречаться будут чудеса,

так запросто, в толпе прохожих,
и вдруг на музыку похожи
людские станут голоса.

Льдов Константин (Витольд-Константин Николаевич Розенблюм) (1862–1937 гг.)