Рождественские туфли

— Пойдем скорее! — крикнула Лили, обхватив меня за колени.

— Хорошо, хорошо, — сдался я. — Давайте займемся главным делом.

Лили захлопала в ладоши, когда я вручил ей коробку выше ее роста. Ханна ахнула при виде золотого пакета, перевязанного золотой ленточкой. Я раздавал подарки, пока наконец перед каждым не образовалась целая горка: свитера, сережки, посуда и книги для Кейт; куклы, книжки-раскраски, одежда и еще куклы для Лили; настоящие, как у взрослых, бусы, настольные игры, набор бумажных кукол и наимоднейшие аксессуары к Барби — для Ханны. Любимой свекрови Кейт приготовила подарок уже давно, и сейчас мама развернула великолепную золотую брошь с драгоценными камнями, соответствующими месяцам рождения Лили и Ханны.

— Я всегда мечтала иметь ваши камушки! — воскликнула мама. — Теперь буду носить эту брошку не снимая!

Она тут же приколола брошь к свитеру и добавила, что украшение отлично подойдет и к новому небесно-голубому блейзеру, и к новой же блузке из красного шелка.

— О, какое все красивое! — не уставала восторгаться мама. — Буду самой модной бабушкой на свете!

Я раскладывал перед собой лосьон после бритья, книги, носки и… трусы. И почему мама, несмотря на мой возраст, упорно дарит мне нижнее белье?

— Мне показалось, что новые трусы тебе не помешают, — заявила мама в ответ на мое удивление, чем вызвала у наших девчонок неудержимый смех.

— Ну конечно не помешают. Спасибо, — ухмыльнулся я и взял в руки свой последний подарок. Маленькая коробочка, смутно знакомая, была заклеена полоской скотча. Я надрезал полоску ногтем, поднял крышку, отогнул оберточную бумагу и взглянул на маму с недоумением. Внутри оказалась та самая трубка «Данхилл Биллиард». Рядом лежала карточка с лаконичным пожеланием: «Ни о чем не сожалеть».

— Что это? — спросила Кейт.

— Это, — произнес я, с важным видом беря в рот трубку, — напоминание.

_____

Мама как раз собиралась приоткрыть дверцу духовки, когда я вошел в кухню и окликнул ее:

— Мам!

Она вздрогнула от неожиданности и уронила на пол прихватки.

— Ты напугал меня, Роберт, — упрекнула она меня.

— Я не хотел, — извинился я и потянул ее к кухонному столу.

— Мне надо посмотреть, как там индейка, — отмахнулась от меня мама.

— Потом, — настаивал я. — Сядь. — Она села. — Мама, вчера мы с Кейт проговорили до половины пятого утра.

— О чем? — ахнула мама. — Ох, да вы же оба, наверное, без сил.

— Ага, — подтвердил я, растирая виски. — Я устал как собака. У меня голова кружится от недосыпа.

— Ну так сядь же, не стой! — забеспокоилась мама.

Я сел, поглядывая на нее сияющими глазами.

— Мам, вчера случилось невероятное. — Она придвинулась поближе ко мне, не желая пропустить ни слова. — Это было как прозрение, как будто в меня ударила молния или что-то еще. Я пошел в магазин за подарками для всех, а потом решил, что никому ничего покупать не буду. Да, кстати, это Кейт заказала тебе брошь, и все остальное купила тоже она, — вспомнил я. — Лично я тут совсем ни при чем.

— Ну спасибо, — рассмеялась мама.

— Ну, если в двух словах, то мы с Кейт решили попробовать начать сначала.

Мама стукнула кулаком по столу:

— Я знала, что она еще любит тебя.

— Кажется, да, — смущенно проговорил я. — А я люблю ее.

— Отлично! А теперь иди, — скомандовала мама, выпроваживая меня из кухни. — Иди, иди! Поиграй с девочками, сегодня же праздник. Я тут все закончу и тоже сейчас приду. — Она шутливо подтолкнула меня к двери, а сама вернулась к плите.

— Спасибо тебе, Господи! — уже сидя в гостиной, услышал я ее возглас. Потом заскрипела дверца духовки, гулко стукнулся о стол противень. — Спасибо тебе, Господи, — доносилось из кухни вместе со звоном тарелок. — Спасибо! Спасибо! Спасибо!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Декабрь 1985 года

Мы не сомневаемся в том, что Бог сделает так, как лучше для нас; о нас волнует, насколько болезненным окажется это лучшее.

Клайв С. Льюис

Приближалась полночь. Елочные гирлянды самоотверженно горели, дети давно уснули. Натан, наверное, был уже слишком взрослым, чтобы видеть сны о Санта-Клаусе, а Рэйчел — слишком мала. Джек безотрывно глядел в голубые глаза жены — пока у нее были силы держать глаза открытыми.

— Я люблю тебя, Мэгги, — повторял он снова и снова. — Спасибо за то, что ты моя жена. Спасибо за твою любовь ко мне. — Ответить ему она уже не могла, но не сводила глаз с лица Джека. — Мы справимся тут без тебя, Мэгги, — сказал Джек, гладя жену. — Мы все любим тебя, и мы справимся, так что если хочешь, иди.

Эвелин держала дочь за руку.

— Не мучайся, иди, все будет хорошо, — успокаивал жену Джек.

— Папа ждет тебя, — добавила Эвелин. — Хочешь к папе? Иди, детка, не волнуйся за нас.

Постепенно глаза Мэгги стали закрываться все чаще и чаще, и в какой-то момент веки больше не разомкнулись. Еще два часа Эвелин и Джек продолжали разговаривать с ней, видя, как ее дыхание становится все реже. Эвелин стала читать историю Рождества из Евангелия от Луки: