Рождественский ангел

Леандр подошел к Джудит и лучезарно улыбнулся ей. Как ни странно, эта улыбка смогла убедить Джудит в том, что она действительно делает графа счастливым. Он поднес к губам ее левую руку и, глядя в глаза, стал целовать ее пальцы. Сердце Джудит затрепетало, но она твердо решила не позволять эмоциям управлять ею.

Она уже была готова вернуться в Мейфилд и продолжить работу, но Леандр настоял на том, чтобы она показала ему город. Был базарный день, и им приходилось пробираться сквозь толпы людей и животных, маневрируя между прилавками. Шум, грязь и запахи заполняли все окружающее пространство. Джудит подумала, что все это скоро надоест графу и он повернет обратно в Мейфилд, но Леандр, напротив, казался очень оживленным и заинтересованным.

Оказалось, он не знал многих вещей. Например, он понятия не имел, как выглядит репа, и не был уверен, что когда-нибудь ее пробовал.

– Ты знаешь, что ответил лорд Браммел на вопрос, нравятся ли ему овощи? – спросил он Джудит. – Он сказал, что не может ответить, поскольку никогда их не пробовал.

– Вы хотите сказать, что никогда не ели овощей?

– Какие-то, наверное, ел, но в замаскированном соусами виде.

Джудит не могла понять, шутит он или говорит всерьез. Она купила репу и попросила торговца отрезать несколько ломтиков, один из которых дала Леандру.

– В сыром виде? – жалобно скривился он. – Наверняка ее едят вареной или печеной.

– Она вполне съедобная и в сыром виде. Попробуйте, милорд.

С сомнением на лице он откусил маленький кусочек и медленно его прожевал.

– Нет, я все же предпочитаю дыню, – выговорил он наконец.

– Я тоже, но это совсем разные вещи. Уверяю вас, блюдо из тушенной в сливочном масле моркови и репы вам очень понравится, – улыбнулась Джудит.

Судя по всему, графа ее слова не убедили, и он поспешил прочь от овощных прилавков.

– Не понимаю, как можно не узнать на прилавке репу, – недоуменно сказала Джудит.

Граф искоса взглянул на нее и произнес:

– А я, например, не понимаю, как можно спутать белугу с морским воробьем или кот-денуи с кот-дюрон.

– А что это? – озадаченно спросила Джудит.

– Икра и вино.

– Ну, тресковая икра мне не нравится, – пожала она плечами, – что же касается вина, то меня вполне устраивает собственное домашнее вино из ягод бузины.

– Икра трески и вино из бузины! – с притворным ужасом воскликнул Леандр, и на этот раз для нее было совершенно очевидно, что он шутит.

– Именно так, ваше сиятельство. Вот видите, насколько мы не подходим друг другу!

Заинтересованно остановившись у скобяной лавки, он взял в руки небольшую металлическую чашу и вопросительно взглянул на Джудит.

– Это для того, чтобы приготовить яйцо-пашот, – пояснила она.

Он показал на другую вещицу.

– Это картофелемялка, чтобы делать картофельное пюре. Это для того, чтобы набивать фарш в оболочку для сосисок. Милорд, неужели вы никогда не были на кухне?

– Я был только на твоей кухне.

– А кроме моей?

– Нет, – улыбнулся он. – Вот видишь, как много полезного я узнал с тобой. Твои знания и есть твое приданое. Раньше мне и в голову не приходило интересоваться, каким образом получаются сосиски.

Джудит начинало казаться, что рядом с ней школьник, а не грозный будущий муж и повелитель.

Как все школьники, Леандр безошибочно определил, где находится кондитерская. Они уселись за столик и принялись наслаждаться пирожными со сливочным кремом: эклерами, рожками, корзиночками… Джудит поразилась тому, как много пирожных смог умять ее жених, стройный молодой человек. Должно быть, задумчивое выражение ее лица было истолковано Леандром совсем в другом смысле.

– Не волнуйся, мы купим пирожных и для детей.

– Вы умеете читать мои мысли? – улыбнулась Джудит.

– Нет, но очень хотел бы научиться, – неожиданно серьезно произнес граф.

– А вот мне бы этого совсем не хотелось.

– Почему? Ты что-то скрываешь?

Вопрос был задан очень серьезно. Джудит хотела отвести взгляд, но усилием воли заставила себя смотреть в глаза графу.

– Ничего особенного, но каждому должна быть гарантирована неприкосновенность хотя бы в собственных мыслях.

Граф кивнул.

– Нет, я не умею читать чужие мысли. Просто у меня обостренная эмоциональная восприимчивость, вот и все. Этот дар я унаследовал от отца, он очень пригодился мне на дипломатической службе.

«А также в манипулировании другими людьми», – мысленно прибавила Джудит, не решаясь сказать эти слова вслух.

– Вы никогда не рассказывали мне о своей семье, милорд.

Она думала, что он переведет разговор на другую тему, но Леандр стал говорить, не поднимая глаз:

– Я был единственным ребенком в семье. Моя мать была наследницей огромного состояния, именно ее деньги позволили отцу заняться дипломатической карьерой. Это ведь дорогое занятие. Правительство редко раскошеливается на своих дипломатов. – Он машинально водил ложечкой по тарелке. – Мой отец любил путешествовать и нигде не хотел оставаться навсегда. Мать всюду следовала за отцом.

– Похоже, это был брак по любви, – улыбнулась Джудит.

– С ее стороны, – тихо сказал Леандр.

Так вот откуда у него стойкое отвращение к любви без взаимности, подумала Джудит и спросила: