Рождественский кинжал

– Но если вы думаете, что это имеет отношение к убийству, вы просто глупец! – выдала Паула под занавес. – Я могла бы и не говорить вам об этом, но так как все в доме знают, то рано или поздно все бы открылось. Что-нибудь еще?

– Да, мисс, я хотел бы знать, что вы делали, когда вышли из гостиной после чая.

– Ну, не знаю! – Она передернула плечами. – Неужели вы думаете, что я записываю все свои передвижения?

– Вы сразу же отправились наверх? Паула немного подумала.

– Нет, я пошла в библиотеку. Я поднялась наверх позже, с мистером Ройдоном.

– Вы направились в свою комнату?

– Разумеется! А куда еще я должна была пойти?

– И вы оставались там до тех пор, пока не присоединились к остальным гостям?

– Да, – снисходительно согласилась девушка.

Инспектор позволил ей уйти и вызвал Эдгара Мотисфонта. Если актриса держалась надменно, а Ройдон пугливо, то Эдгар Мотисфонт предпочитал любезную манеру поведения. Было ясно, что он нервничал, но они все нервничали, и это неудивительно, думал инспектор. Казалось, Мотисфонт был потрясен больше, чем другие, он снова и снова повторял, как это ужасно и непостижимо. Он был близко знаком с Натаниелем на протяжении тридцати лет, много лет подряд они вместе справляли Рождество. Ничего подобного раньше не происходило, сказал он, не сознавая абсурдности своих слов.

– Я понял, что произошла некая размолвка, – закинул удочку инспектор.

– Нат был тяжелым человеком. У него не было взаимопонимания с молодым поколением. Мисс Хериард сама виновата в том, что привезла сюда Ройдона. Ей бы предугадать все заранее! Впрочем, это не мое дело. Я никогда не понимал племянников Ната. Казалось, они получали удовольствие от того, что раздражали своего дядю! Не понимаю, почему Хериард мирился с этим, но он, несомненно, по-своему любил их.

– Можно мне узнать, сэр, – была ли у мисс Хериард особая причина привозить сюда мистера Ройдона?

Казалось, Мотисфонт почувствовал, что сказал слишком много. И он уклончиво ответил:

– Вам лучше спросить у нее самой. Ко мне это не имеет никакого отношения.

– А вы никогда не ссорились с мистером Хериардом?

Задав этот вопрос, инспектор Бэкстоун понял, что попал в точку. На лицо Мотисфонта как будто опустился туман и скрыл чувства. Он потерял бдительность, ворчливо рассуждая о молодых Хериардах, теперь же снова насторожился. Возможно, он не знал, кто мог подслушать их ссору, не осмеливался лгать, но и не хотел говорить правду. Ох уж эти нервные свидетели! Инспектор ждал, не спуская пристального взгляда с лица Мотисфонта.

Бледно-серые глаза бизнесмена за стеклами очков снова пришли в движение.

– Это нельзя назвать ссорой. Нет. Боже мой, нет! Ничего похожего! Мы же были компаньонами в течение двадцати пяти лет! Что за мысль! Просто мы не согласились друг с другом по одному вопросу, он касался исключительно бизнеса. Хериард более или менее отошел от активного участия в делах, но очень любил вмешиваться, если ему представлялся такой случай. Он был несколько старомоден, не следил за временем. Какие битвы мне приходилось вести с Натом! Но в целом я могу утверждать, что мог с ним справиться!

Рассматривая подслеповатые глаза, нахмуренные брови, капризный рот Мотисфонта и вспоминая властную личность Натаниеля, Бэкстоун не верил своему собеседнику, но давить на него не стал. Он думал, что все они врут, – кто больше, кто меньше, – пытаясь покрыть другого или просто из страха. Не имеет смысла вязнуть в болоте ложных утверждений до тех пор, пока он не услышит мнение экспертов, работающих наверху в комнате покойного. Поэтому инспектор принял объяснение Мотисфонта и задал неизбежный вопрос:

– Скажите, куда вы направились, выйдя из гостиной?

Инспектор уже знал, какой услышит ответ. Мотисфонт пошел в свою комнату переодеваться и не выходил из нее до тех пор, пока не присоединился к остальной компании в гостиной.

Инспектор отпустил свою жертву, подавив вздох. Алиби отравляют жизнь следователя, но Бэкстоун чувствовал, что сейчас был бы рад хоть одному. Надо же за что-нибудь уцепиться. По крайней мере, алиби опровергнуть легче, чем утверждение, что все эти люди во время убийства находились в своих комнатах.

Сверившись с блокнотом, инспектор послал за мисс Дин.

Как только Валерия вошла в комнату, полицейский понял, что она очень испугана. Критически оглядывая ее, он думал, что эта молодая особа вряд ли могла кого-нибудь заколоть, но, если ее хорошенько припугнуть, она может многое рассказать.

С первых же слов Валерия отвергла свою малейшую причастность к преступлению и потребовала немедленно отпустить ее домой. Бэкстоун заверил девушку, что ей нечего бояться, если она будет с ним откровенна.

– Но я ничего не знаю! – Синие глаза наполнились слезами, носик предательски покраснел. – Я сразу же ушла в свою комнату. Я никогда не ссорилась с мистером Хериардом! Не понимаю, почему вам понадобилось говорить со мной. Вам следовало бы расспросить мисс Хериард. Это все из-за нее!

– Почему вы так говорите, мисс?