Рождественский кинжал

– Душенька, я на тебя рассчитываю. Ты нравишься Натаниэлю, и мы должны успокоить его. Давай, я уберу эту стремянку от греха подальше, а потом мы решим, что можно сделать.

– Что касается меня, – произнесла Матильда, – я иду переодеваться.

Глава пятая

Джозеф потащил лестницу в бильярдную, а Матильда вернулась в гостиную за сумочкой. Но когда она уже почти поднялась наверх, Джозеф догнал ее и, запыхавшись, подхватил под руку.

– Даже не представляю, что мы будем без тебя делать!

– Бесполезно меня уговаривать, – заявила Матильда. – Я не собираюсь приносить себя в жертву.

– Приносить в жертву! Какая странная мысль! – Они прошли мимо спальни Натаниэля, и он понизил голос: – Дорогуша, помоги мне спасти этот вечер!

– Никто его не спасет. Максимум, что ты можешь сделать, – убрать с глаз долой гирлянды и омелу.

– Тихо! – Джозеф оглянулся на дверь спальни. – Ты же знаешь Натаниэля. Он всегда такой. Его не волнуют мои гирлянды, боюсь, дело гораздо хуже. Честно говоря, я не в восторге от того, что Пола привезла сюда этого молодого человека.

– Мы все не в восторге, – заметила Матильда, направляясь к своей комнате. – Но пусть тебя это не волнует, Джо. Разумеется, он добавил масла в огонь, но причина совсем не в нем.

Джозеф вздохнул:

– Я надеялся, что Валери понравится Натаниэлю.

– Ты неисправимый оптимист.

– Знаю, знаю. Но бедняге Стивену и так приходится несладко. Правда, я сам немного разочарован в Валери. Пытался ей объяснить, как обстоят дела, но… она не хочет помогать.

– Что поделаешь, это в генах, – сухо заметила Матильда.

– И тут еще эта проблема с Моттисфонтом, – продолжил он, нахмурив брови.

– А что случилось?

– Ох, милая, не спрашивай! Я ничего не смыслю в бизнесе. Кажется, он чем-то сильно разозлил брата, но подробности мне неизвестны. Моттисфонт мне что-то об этом говорил, хотя больше намекал и напускал туману. Дело не в этом! Натаниэль всегда больше бранится, чем сердится, и я думаю, гроза скоро пройдет. Нам нужно, чтобы он находился в хорошем настроении. Сейчас не время лезть к нему с проблемами Моттисфонта.

– Джозеф, – серьезно сказала Матильда, – ты всегда можешь на меня положиться, но вот тебе мой совет: не приставай к нему ни с какими делами!

– Милая, но на меня все так рассчитывают, – возразил он и расплылся в одной из своих причудливых улыбок.

Видимо, он и впрямь считает себя незаменимым человеком, подумала Матильда, но она уже устала от всей этой суеты и от его роли великого миротворца.

– Что-то я не заметила, – буркнула она.

Джозеф был уязвлен, но ничто не могло смутить его надолго. Через несколько минут, откручивая кран в ванной, она услышала, как он напевает в соседней комнате. Это была какая-то старинная баллада, и исполнял Джозеф ее так фальшиво, что Матильда, с ее музыкальным слухом, не выдержала и постучала в дверь, умоляя его прекратить это безобразие. Она быстро об этом пожалела, потому что, обнаружив, что они могут переговариваться через дверь, Джозеф начал болтать без умолку и засыпал ее сентиментальными воспоминаниями о своей беспечной юности. Иногда он спрашивал, хорошо ли она его слышит, однако комментарии его не слишком интересовали, и он преспокойно продолжал травить свои байки спустя долгое время после того, как она вышла из ванной. Обнаружив, что минут десять разглагольствовал перед пустой комнатой (из спальни Матильда едва слышала, как он что-то бубнит за дверью), Джозеф, не обиделся, а лишь рассмеялся и заметил, что глубоко погрузился в прошлое и пора возвращаться в скучную реальность. Затем он снова принялся за свою балладу и мычал ее до тех пор, пока Матильда не стала подумывать о самоубийстве.

– Джозеф, ты уверен, что никогда не выступал в Гранд-опера? Например, в роли Зигфрида? Представляю, как бы неистовствовала публика.

– Злючка-колючка, – игриво пропел Джозеф, и Матильда поняла, почему Стивен ему всегда грубит. – Ты уже оделась?

– Почти. А что?

– Может, спустимся вниз вместе? У меня возникла одна идея.

– Я не собираюсь играть в твои игры. Забудь об этом.

Он ответил ей смешком, но, очевидно, держал ушки на макушке, потому что, как только Матильда открыла дверь, Джозеф мгновенно выскочил из комнаты и воскликнул, довольно потирая руки:

– Ага, скверная девчонка, ты не проведешь своего старого дядюшку!

– Позволь заметить, что ты не мой дядя, и даже самые близкие друзья не называют меня «девчонкой».

Он взял ее под руку.

– Разве не сказал бессмертный Бард: «Нет, для меня стареть не можешь ты!»[6]

Матильда в изнеможении закрыла глаза.

– Не вздумай играть со мной в цитаты, или тебе не поздоровится, – предупредила она. – Кстати, я вспомнила одну песенку, где говорилось: «Был у родителей твоих хороший шанс: младенца утопить в ведре с водой».

Посмеиваясь, он сжал ее ладонь.

– Обожаю твой острый язычок! Впрочем, не важно. Я не обижаюсь. Ничуточки! Теперь слушай, что я придумал. После ужина ты сыграешь в пике с Натаниэлем.

– Ни за что на свете.