Рождественский кинжал

– Господи! – воскликнул Джозеф. – Что за чепуха? Она очень милое дитя и за столом будет, как и все, уплетать за обе щеки!

Матильда спустилась с лестницы.

– Боюсь, Натаниэлю не нравятся блондинки.

– Какая разница? Не важно, что он думает о бедняжке Валери. Главное, чтобы они больше не устраивали глупых ссор со Стивеном.

– Я не дотянусь до люстры, если ты не поднимешь лестницу повыше. Почему бы Натаниэлю не ссориться со Стивеном, если ему так нравится?

– Потому что он его любит. И ссоры в семье – всегда плохо. К тому же… – Джозеф замолчал, передвигая лестницу.

– Что?

– К тому же Стивену совсем ни к чему ссориться с Натаниэлем!

– А, вон ты о чем! – оживилась Матильда. – Хочешь сказать, Натаниэль уже принял решение? Стивен – его наследник?

– Будешь много знать – скоро состаришься, – усмехнулся Джозеф, игриво шлепнув ее по колену.

– Да ладно тебе! Хочешь напустить туману?

– Нет, что ты, ничего подобного! Просто подумал, что со стороны Стивена было бы глупо портить отношения с дядей. Что мы повесим под люстрой – бумажный фонарь или ветку омелы?

– Честно говоря, и то и другое выглядит паршиво.

– Ну-ну! Что за словечки! Вы, молодежь, просто не понимаете, что такое Рождество. Для тебя что-нибудь значит этот праздник?

– Будет значить, когда закончится, – ответила Матильда, забираясь на лестницу.

Глава вторая

Пола Джерард приехала к семи часам, когда все уже переодевались к ужину. Ее прибытие сопровождалось суетой и шумом, донесшимся до самых дальних спален. Пола не умела появляться незаметно. Не потому, что старалась привлечь к себе внимание, просто у нее была такая натура – размашистая и порывистая, с быстрой сменой чувств на подвижном и живом лице. Матильда не без сарказма замечала, что в ней уже с пеленок жила великая актриса.

Пола была на семь лет моложе Стивена и внешне не имела с ним ничего общего. Она больше напоминала красавиц в духе Берн-Джонса[4] – с густой непокорной шевелюрой, крупным ртом и большими темными глазами, сумрачно глядевшими из-под круто заломленных бровей. В ней бродил какой-то беспокойный дух, проявлявшийся в ее быстрой походке, в переменчивом взгляде, часто вспыхивавшем тайным огоньком, и в страстной линии губ. К тому же Пола обладала приятным голосом, сильным и мягким, как виолончель. Его гибкий и сочный тембр идеально подходил для шекспировских ролей. Он составлял разительный контраст с тусклыми голосами наших дней, хриплыми и крикливыми, с металлическими нотками, которые так нравятся современной молодежи. Кроме того, она отлично умела им пользоваться: уж в чем-чем, а в этом, подумала Матильда, услышав, как Пола поднимается по лестнице, не было никаких сомнений.

Она услышала, как Пола назвала ее имя.

– Где, в голубой гостиной? Ага, иду!

В ожидании ее Матильда присела на банкетку. Через минуту в дверь небрежно постучали, и не успела она ответить «войдите», как Пола ворвалась в комнату – клубок живой энергии, которую не знала, куда потратить.

– Матильда! Дорогая!

– Осторожно, испортишь макияж! – воскликнула та, уклонившись от ее объятий.

Пола расхохоталась:

– Вот дуреха! Я так рада тебя видеть. Кто дома? Стивен? Валери? Ох, эта девчонка! Ты не представляешь, что я чувствую, когда о ней думаю! – Она стукнула себя в грудь, резко сверкнула взглядом и добавила: – Ладно, не важно. Эти братья… Я привезла Уиллоби.

– Что за Уиллоби?

Глаза Полы вспыхнули.

– Наступит день, когда никто не станет задавать такой вопрос!

– Но пока он не наступил, – возразила Матильда, аккуратно подводя брови карандашом, – могу я узнать, кто это?

– Уиллоби Ройдон. Он написал пьесу!

Удивительно, сколько экспрессии было в ее трепещущих руках и возбужденном голосе.

– А-а, неизвестный драматург, – протянула Матильда.

– Пока неизвестный! Но эта пьеса… Продюсеры идиоты! Нам нужен богатый спонсор. Как дядюшка, сегодня в духе? Стивен его не раздражал? Расскажи мне обо всем, Матильда, скорее!

Та отложила карандаш для бровей.

– Значит, ты притащила сюда драматурга, чтобы смягчить сердце дядюшки? Бедняжка.

– Он не сможет мне отказать! – Пола энергично откинула волосы со лба. – Это настоящее искусство! Когда ты прочтешь пьесу…

– Искусство плюс роль для Полы? – усмехнулась Матильда.

– Да, роль. Но какая роль! Она создана для меня. Уиллоби сказал, что это я его вдохновила.

– Воскресное представление в местном клубе и кучка интеллектуалов вместо зрителей. Воображаю.

– Говорю тебе, дядя обязан выслушать меня! Я должна сыграть эту роль. Должна, Матильда, понимаешь?

– Да, милочка, кто же спорит. Но учти, что через двадцать минут нас ждет праздничный ужин.

– Ерунда, мне хватит и десяти минут, – нетерпеливо отмахнулась Пола.

Матильда знала, что она права. Пола никогда не волновалась насчет одежды. Ее нельзя было назвать ни модницей, ни неряхой. Она просто накидывала на себя что попало, и никто не обращал внимания, чем прикрыто ее тело: важна была только сама Пола.

– Черт побери, Пола, я тебя ненавижу! – воскликнула Матильда, отлично знавшая, что люди замечают ее только благодаря тщательно продуманным нарядам. – Убирайся к дьяволу! Я не такая везучая, как ты.