Рождественский подарок

– Часто! – махнула рукой больная. – Он у меня вообще путешествовать любил… Кстати, – интригующе улыбнулась она, – вы знаете, Яков Андреевич, – обратилась ко мне Титова, – что князь состоял в ордене вольных каменщиков?

– Вам и об этом известно? – удивленно осведомился я, невольно оглядываясь по сторонам. Я заметил, что Агастья заинтересованно уставился на меня.

– Да, – кивнула княгиня, – иногда он пускался в откровения…

Признаюсь, мне трудно было себе представить, насколько князь Николай Николаевич был откровенен с княгиней. Однако я подозревал, что она имела некоторое влияние на мужа.

– Одно время, – продолжала Титова, – он даже примкнул к какой-то тайной польской организации… Правда это было уже спустя лет двадцать после нашей с ним свадьбы, – сказала она, – дай Бог памяти, году… в тысяча восемьсот десятом.

– В самом деле? – искренне заинтересовался я. – А к какой именно, вы случайно не знаете?

– Ну… – задумчиво протянула княгиня, оправляя кружево на манжетах. Ольга Павловна наморщила лоб, пытаясь припомнить название, – по-моему… Нет, не помню! – огорчилась она.

Неожиданно меня осенило:

– Случаем, не к «Восточной звезде»?

– Боюсь соврать, – проговорила княгиня Титова, – но, кажется, да!

– О чем это вы ведете речь? – спросил Агастья.

– О! – воскликнула Мира. – Это большая тайна! Нечто вроде наших ведических ритуалов, – объяснила она и что-то шепнула ложному брахмачарину на ухо. Агастья сделал понимающее лицо, собрал свои лекарские принадлежности в маленький черный саквояжик и вышел вместе с Мирой из комнаты Ольги Павловны.

– Ох уж мне эти тайны! – усмехнулась княгиня. – Я никогда не одобряла в этом вопросе князя, – проговорила она. – Хотя, – Ольга Павловна задумалась, – говорят, что сам Александр I втайне принадлежал к Великому польскому востоку…

До меня тоже доходили эти слухи, поговаривали, что Император даже делал весьма щедрые пожертвования на нужды польского братства. Однако в настоящее время государственная политика несколько изменилась…

– Но это было довольно давно, – заметил я.

– Да, – согласилась Ольга Павловна, – Николай Николаевич тоже в корне изменил свои взгляды!

– Но вы говорили, что ваш супруг не посвящал вас в государственные дела…

– Я вам не доверяла, – призналась княгиня. – Но ваша протеже спасла мне жизнь!

Мысленно я возблагодарил мою милую Миру, которая, можно сказать, рискуя собственной жизнью, повела себя исключительно мудро.

– И каковы же были взгляды вашего мужа? – вкрадчиво поинтересовался я, моля Всевышнего о том, чтобы княгиня Титова не замолчала.

– Ну… – княгиня Ольга Павловна закашлялась, – вы как друг покойного Николая Николаевича знаете, наверное, – она пристально посмотрела в мою сторону, – что Государь, поддерживая польских масонов, преследовал цель слияния Литвы и Польши?

– Разумеется, – уверенно ответил я. Хотя, если быть до конца откровенным, то следует сказать, что мне об этом деле было почти ничего не известно, потому как о Виленских ложах я имел весьма скудное представление.

– Так вот, – продолжала княгиня Ольга Павловна, – польско-литовская масонская уния состоялась, но в планы нашего Императора больше не входило расширение Царства Польского, – вдова снова откинулась на подушки, у нее заныла спина. – Николай Николаевич одним из первых усомнился в правильности этой политики, – добавила она, переведя дух, – а Его Императорское Величество Александр Павлович всегда прислушивался к мнению Николая Николаевича, который к тому времени уже вступил в ряды петербургской ложи «Астреи», – печально вздохнула княгиня, – которая имела своими намерениями подчинить себе Литовские ложи…

– Вы так осведомлены! – изумился я.

– Николай Николаевич держал меня у себя в наперсницах, – горько усмехнулась Титова. Я заметил, что на глаза у нее вновь стали наворачиваться слезы. Мне не хотелось расстраивать княгиню, но я не мог прекратить этот разговор.

Мне пришло в голову, что Гродецкий вполне мог из-за всего выше перечисленного иметь зуб на покойного князя.

– Вы рассказали мне очень интересные вещи, – произнес я в ответ.

– Да полноте, Яков Андреевич, – отмахнулась княгиня, – мне же известно, что и вы каким-то образом причастны ко всему этому, – сказала она. – Ведь вы – масон? – Ольга Павловна посмотрела на меня в упор своими темными, внимательными глазами.

– Да, – честно ответил я.

– Вы полагаете, что князя убили из-за того, что он принадлежал к этому вашему тайному братству? – строго спросила княгиня.

– Я не могу сейчас ответить на ваш вопрос, – сказал я княгине. – К тому же, – добавил я, – вам сейчас очень вредно волноваться! Дайте всему свой срок, и все вскорости встанет на свои места. Как известно, все тайное рано или поздно становится явным!

Я поблагодарил Ольгу Павловну за то, что она сочла возможным уделить мне внимание, пожелал ей скорейшего выздоровления и откланялся с твердым намерением осмотреть архив Николая Николаевича. Я даже питал надежды на то, что княгиня Титова сама соизволит вручить мне от него ключ.

Надежды меня не обманули. Я попросил мою Миру посодействовать мне в этом вопросе.