Рождественский сюрприз. Сборник

Оставалась одна мелочь, которую надо было сделать до праздников. Я передал Лидии для регистрации подготовленное ходатайство об отказе представлять в суде Рекса Адамса, проверил в онлайн-банке, депонирован ли чек на мой годовой бонус, и решил, что, раз делать себе подарки так весело, надо сделать себе еще один. Пройдясь по коридору, куда выходили двери кабинетов старших компаньонов фирмы, я постучал в дверь единственного присутствовавшего на этой неделе – Милтона Флеминга. Я его не любил. Несколько раз, когда меня приглашали на пикники для руководства (обычно потому, что у меня лучший гандикап в гольфе в нашей конторе), Флеминг только и делал, что поливал грязью других сотрудников и красочно описывал, кого из помощниц он бы нагнул у ксерокса.

– Честер! Входите. Ну, как там гольф поживает?

В декабре в Нью-Йорке поля для гольфа покрыты снегом, но я ответил в тон:

– Отлично, просто отлично!

– Чем могу быть полезен?

Я подошел к столу и протянул конверт, который Флеминг принял.

– Я увольняюсь. Я был счастлив проработать пять лет в «Флеминг, о’Ши и Лидс», но пришло время двигаться дальше.

Широкие кустистые брови Флеминга двинулись навстречу друг дружке и сошлись на переносице. Раньше я не замечал, что они похожи на двух мохнатых гусениц, пытающихся спариться.

– Вопрос в деньгах? Вы недовольны размером годовой премии?

– Нет, бонус хороший, благодарю вас, просто я уже готов вести собственную практику.

– А клиентам вы уже сообщили?

Заведенной практикой в нашей компании было сперва извещать клиентов, а уже потом начальство, и уводить клиентуру с собой.

Я покачал головой.

– Нет, клиенты ваши, делайте с ними, что сочтете нужным.

– Это довольно неожиданно. Мне казалось, вы всем довольны…

Я чуть не рассмеялся. Откуда Флемингу знать, доволен я или нет? Он ни разу не удосужился поинтересоваться.

– Ничего личного. – Я указал на конверт. – Я написал, что останусь до конца года, но готов пойти навстречу, если меня попросят поработать чуть дольше.

Флеминг вздохнул.

– Ну что ж… Остальным я скажу сам. Уверен, все будут очень огорчены.

– Хороших праздников, – сказал я.

– А, да-да, вам тоже.

Покончив с рождественскими подарками на работе, я приступил к последнему предпраздничному плану: запер кабинет и пошел к выходу, набирая в «Гугле» «Звездные праздники».

Глава 5 Марго

– Как ты насчет небольшого пари?

Господи, вот уж чего мне сейчас точно не надо!.. Однако, не в силах побороть дурацкую привычку, я со вздохом отозвалась:

– Только не надо чего-то из ряда вон. В этом году Санта мне под елку ничего не положит, и я до сих пор хандрю после потери одного желтоногого эльфа.

– То есть ты готова? – Нэнси приподняла бровь.

– Готова, готова, но не перегибай палку. Через час нам в суд, и я не хочу явиться всклокоченной и запыхавшейся.

Мы с Нэнси сидели в кафе за углом от здания суда. Каждые несколько секунд кто-нибудь входил или выходил, и я всякий раз невольно взглядывала на дверь, где звякали рождественские колокольчики. Надежда, что войдет некий адвокат, таяла с каждой минутой. Да что со мной не так? Из всех мужчин непременно надо сохнуть по человеку, которому по должности положено относиться ко мне минимум безразлично! Я отпила мятного горячего шоколада и снова вздохнула.

– Ну, в чем пари?

– Видишь вон тот ящик «Армии спасения»?

Я повернулась к окну.

– Допустим, вижу.

– Сдается мне, Санта оставил помятый «Лексус» на месте для инвалидов, притом что он совершенно здоров. Иди сними с двери эти дурацкие бубенцы, встань снаружи и пой «Динь-дилинь», пока кто-нибудь не опустит деньги в ящик!

Насчет пения мне медведь на ухо наступил, но Нэнси могла придумать задание и похуже, поэтому я вытащила из кармана перчатки и натянула пальто, пока подруга не передумала. Перед уходом я покачала пальцем у нее перед носом.

– Не вздумай меня снимать!

Нэнси приподняла ручонки, как маленькая мисс Невинность:

– Я? Да ты что, ни в жизнь!

Я округлила глаза, но пошла к двери. Незаметно огляделась, не видит ли кто, сдернула с ручки связку колокольчиков, вышла на улицу и встала возле ящика, предназначенного для сбора средств на благотворительность.

– Динь-дилинь, динь-дилинь, всю дорогу звон…

Черт, как там дальше-то поется? Ладно, какая разница. Я обернулась убедиться, что подруга меня видит, и затянула единственную строчку, которую знала:

– Динь-дилинь, динь-дилинь, всю дорогу звон…

Нэнси покачала на ладонях что-то невидимое, показывая мне петь громче. И я запела, улыбаясь как безумная:

– Динь-дилинь! Динь-дилинь! Ля-ля-ля-ля-ля!!!

Нэнси выставила большие пальцы. Продолжая немузыкально орать восемь слов припева, я отвернулась от окна и увидела человека, стоявшего передо мной.

И не какого-нибудь незнакомца.

А Чета.

– Динь-ди… – осекшись, я замолчала.

– Подработка? – поинтересовался Чет.

– Пари. Можете опустить в ящик доллар, чтобы я перестала петь?

Чет полез за бумажником, вынул десятидолларовую банкноту и помахал у меня перед носом:

– Значит, мне нужно всего лишь опустить это в ящик, чтобы вы смогли перестать петь?

– Да.