Рождественское благословение

Мой легковой автомобиль буксовал на заледенелом асфальте. Я сдал немного назад, развернул колеса под другим углом и во второй раз попытался взобраться на холм перед кладбищем. Примерно на половине подъема колеса вновь потеряли сцепление с дорогой и закрутились на месте. Я прибавил газу, но это не помогло. Включив нейтральную скорость, я скатился назад к подножию холма и заглушил двигатель.

С дороги мне было видно, что надгробный памятник покрыт сверкающей ледяной коркой. По краям свисали сосульки, к холодному камню примерзли сухие коричневые листья. Придется все это счищать, и только потом украшать могилу. Я решил оставить украшения в багажнике и заняться сначала уборкой.

Ветер пронизывал до костей. Я плотнее запахнул шерстяное пальто и натянул перчатки. Шапку я забыл дома, поэтому ограничился поднятым воротником. Я захлопнул дверцу машины, поежился и двинулся вверх по склону.

Подниматься в гору пешком оказалось не намного легче, чем на машине. Перед каждым шагом приходилось выбирать место, куда поставить ногу, чтобы не поскользнуться. Добравшись до парка, я увидел, что многочисленные тропинки, ведущие в разные стороны, тоже заледенели. Я приблизился к могиле, которую украшал каждое Рождество. Имя на памятнике скрывала наледь. Я принялся соскребать примерзшие листья. Вскоре луч солнца осветил дату смерти: 1985 год.

Прошло пятнадцать лет…

Глава первая

Мы шли, молитвы позабыв,

Сквозь муки без числа.
И в сердце каждого из нас
Надежда умерла[1].

Оскар Уайльд

Декабрь, 1985 г.

Зимой тысяча девятьсот восемьдесят пятого года первая метель пришлась на День благодарения, после чего снегопады обрушивались на город каждые две недели, добавляя всякий раз по тридцать сантиметров снега, а то и больше. Задолго до наступления главного зимнего праздника город стал похож на рождественскую открытку.

Школьные занятия в ту зиму отменяли чаще, чем за предыдущие пять лет, вместе взятые. Почти каждую неделю учительнице второго класса Дорис Паттерсон приходилось заново переписывать учебный план. За двадцать девять лет работы в школе Дорис привыкла к неожиданностям. Там, где другие видели препятствия и нарушение дисциплины, она находила новые возможности. Когда директор объявил по громкой связи, что уроки сегодня заканчиваются раньше обычного, учительница решила дать своим ученикам на дом какое-нибудь интересное задание в дополнение к скучным примерам и упражнениям по правописанию. Например, небольшое сочинение на тему «О чем думают под снегом цветы?» или «Когда птицы заказывают билеты, чтобы лететь на юг?». Такие вроде бы простые задания пробуждали детское воображение и давали замечательный материал для памятного альбома, где Дорис хранила лучшие образцы творчества своих учеников.

Уже пару лет Дорис подумывала о пенсии, но никак не могла решиться. В прошлом месяце она, наконец, уведомила дирекцию школы о том, что этот учебный год будет для нее последним. Муж Дорис, почтальон, вышел на пенсию четыре года назад. Он купил новенький трейлер, голубым и розовым цветами вывел на чехле запаски «Херб и Дорис», и ему не терпелось отправиться с женой в путешествия по неизведанным дорогам. Может, виной тому была нынешняя снежная зима, но в последнее время Дорис тоже потянуло в теплые края.

Дорис старалась относиться ко всем детям одинаково, и все-таки каждый год кто-нибудь из учеников западал ей в душу сильнее остальных. В тысяча девятьсот восемьдесят пятом году таким ребенком стал Натан Эндрюс – светловолосый, голубоглазый мальчик с застенчивой улыбкой. Он и раньше был склонен к задумчивости, но в последние несколько месяцев Дорис заметила, что из его взгляда исчез былой задор. Другие второклассники без конца донимали ее жалобами: «Миссис Паттерсон, а Чарити чихнула мне на голову!» или «Миссис Паттерсон, скажите, чтобы Джейкоб не плевался в меня бумагой!». Натан же тихонько подходил к ее столу и шептал: «Миссис Паттерсон», а затем терпеливо ждал, когда Дорис обернется к нему. По сравнению с остальными детьми – шумными и хулиганистыми – серьезный и сдержанный Натан казался не по годам взрослым.

Некоторые преподаватели считали, что ученики из бедных семей непослушны, болтливы и плохо воспитаны. Дорис придерживалась иного мнения. Она знала, что родители Натана не богаты. Его отец работал простым автомехаником и, как поговаривали, едва сводил концы с концами. Тем не менее, Натан был одним из самых вежливых учеников, которых Дорис встречала почти за три десятка лет работы в школе. Это лишь подтверждало ее мнение, что хорошее воспитание зависит не от размера дома и доходов семьи, а от любви и внимания к детям.

В начале учебного года мама Натана часто вызывалась помочь Дорис в классе. Она вырезала из бумаги цифры и символы для уроков математики, писала на табличках слова для занятий правописанием, украшала класс к праздникам. При виде матери Натан каждый раз гордо и радостно улыбался. Но Мэгги Эндрюс уже давно не появлялась в школе.