Рождественское обещание

– Что за глупости! – наконец воскликнула она и рассмеялась. – Вы можете отлично сыграть роль скучного и надменного графа, но не ждите, что я тоже буду скучной и всем недовольной графиней. – Кажется, она собралась затеять ссору, с опаской подумал граф. Но Элинор улыбалась, в глазах ее были смешинки.

– Вы не совсем так поняли меня, – поспешил сказать он. – Нам не нужно играть или не играть какие-то роли. Мы граф и графиня Фаллоден. Для этих людей мы высокие особы, внушающие некий трепет и страх.

Улыбка исчезла с лица Элинор.

– Вы предостерегаете меня? – медленно произнесла она. – Это так? Напоминаете о моем происхождении и предостерегаете от ошибок, боитесь, как бы я не уронила ваше достоинство своими вульгарными манерами, как это было вчера в школе, не так ли?

Кажется, она действительно хотела ссоры. Протянув руку, граф ласково провел костяшками согнутых пальцев по ее подбородку.

– Дикобраз, колючка! – промолвил он. – Пойдемте-ка вниз, иначе встречать будет некого. Вы мне нравитесь, Элинор, такой, какая вы есть. И мне понравилось, как вы вели себя в школе.

– Это правда? – недоверчиво и осторожно спросила Элинор. – Я не казалась вульгарной?

– Может быть, моя мать и не согласилась бы со мной, – ответил граф. – Но не моя бабушка.

– О! – успокоенно вздохнула Элинор и оперлась на его руку.

В любую минуту могли появиться гости, и граф опять почувствовал неясные опасения. Его пугала встреча в своем доме, да еще в зале для танцев, с теми, с кем он обычно встречался и разговаривал в поле или в их коттеджах. Он знал, что будет сдержан и любезен, как всегда, но это и пугало его. Он хотел, чтобы гости чувствовали себя непринужденно, получили удовольствие от концерта и успехов своих детишек.

Он посмотрел на Трэнсомов, хотя было неверно их всех объединять под одной фамилией, потому что здесь были семейства Галлисов и Уиксов и его друзья Джесон, Тим и Чарльз, да и Берти тоже. Они все сгрудились в ожидании гостей поближе к двери в бальный зал, перешучивались и смеялись несколько громче, чем обычно. Дядя Сэм, словно предвкушая удовольствие, довольно потирал руки.

– Как в добрые старые времена! – восклицал он, и его бас гудел еще гуще. – Ты помнишь, Элли, наши рождественские представления, когда тетя Айрин все время толкала меня в бок, чтобы я не засмеялся там, где не надо, и ненароком не обидел вас, детей?

– Это настоящее Рождество, – широко улыбался дядя Гарри. – Все как надо: детские концерты, праздники в доме. Какое без них Рождество? И молодое поколение научится этому и передаст дальше, не так ли, Элли? Теперь твоя очередь! А всем молодым желаю найти себе пару и как можно скорее! – Он довольно ухмылялся, слушая ответные возгласы молодежи.

– Что ж, чуть попозже я кое-что вам скажу на эту тему. После полуночи, – добавил он и подмигнул тете Берил.

Мейбл покраснела, как показалось графу, а Джордж с весьма довольным и гордым видом посмотрел на девушку.

– Начинайте концерт! – нетерпеливо крикнул дядя Бен. – А затем будут праздник и чаепитие. Сейчас Рождество, и животы у всех должны быть набиты до отказа. Что скажешь, Рэнди?

Граф почувствовал, что Элинор смотрит на него. Ее рука напряглась. Взглянув на нее, он увидел в ее глазах тревогу. Пару дней назад все это, возможно, и шокировало бы его. Но сегодня лишь позабавило.

– Что касается меня, дядя Бен, то я буду есть, пока на мне не лопнет сюртук.

Все рассмеялись, в том числе и сам граф. Но он тут же посерьезнел. По лестнице уже поднимались первые гости. У многих из них был вид, будто их ведут на заклание. Граф мысленно собрался и приготовился встречать их.

Но Трэнсомы и те, кто по своей живости мог вполне примкнуть к их клану, опередили его. Нет, они не были столь невоспитанны, чтобы оттеснить графа в сторону и не дать ему самому приветствовать гостей. Он каждому смог самолично пожать руку и сказать приветственные слова. Элинор рядом с ним делала то же самое и даже успела успокоить некоторых из женщин сообщением, что все дети уже прибыли и находятся в гостиной вместе со своей учительницей.

Однако все же Трэнсомы сердечнее всех пожимали руки, громче всех произносили приветствия, смеялись, успевали перекинуться словцом о прежних рождественских праздниках и провожали гостей в бальный зал, где усаживали их перед самодельной сценой и сами садились рядом, чтобы занять гостей беседой. Казалось, что Трэнсомов здесь не каких-нибудь два десятка, а целая сотня.

– Итак, – промолвил граф, глядя на жену, когда стало ясно, что все уже пришли и более ждать некого, – я не заметил страха перед господами, а тем более почтения.

– Мне жаль, – ответила Элинор, – если ваши ожидания не сбылись. Но я не буду просить у вас извинения за свою семью. Они помогли всем почувствовать себя непринужденно в гостях.

– И мне тоже, – произнес граф. Элинор с удивлением посмотрела на него. – Как я завидую вашим родственникам, Элинор! Они умеют наслаждаться жизнью. Как много человек теряет, делая и думая только так, как положено, следуя аристократическим канонам, порою убивающим простую радость.