Рождественское видео-шоу Роки Питона

Шестой. (в меховой летной куртке образца 1954 года, тоже обгоревший). Меня сбили севернее Ялу. Удалось даже приземлиться, но самолет горел, и когда я пытался выбраться, они застрелили меня.

Седьмой. (этот в мундире наполеоновских гусар; сидит на скамейке рядом с Восьмым). Я тоже замерз в России. Мы уходили из Москвы, было дьявольски холодно и нечего есть.

Восьмой. (офицер вермахта, слепой). И я замерз, добрая госпожа. Правда, лет на сто тридцать позже, но зато в том же месте, где француз.

Джейн. Спасибо, мальчики. (К зрителям.) Разумеется, мы могли пригласить и больше — да хоть миллион, начиная с битвы при Фермопилах и до Гренады, — но вы же знаете, что такое бюджет! Да и не только солдат! Женщин, детей, стариков — помните Хиросиму? Или истребление катаров во Франции? «Убейте их всех! — командовали генералы-католики, — Господь узнает своих». Про татаро-монгольское нашествие я уж и не говорю, и про старую добрую вторую Пуническую войну тоже.

Поглаживает свой лобок, словно желая унять боль.

Джейн. Теперь припомните еще некоторые мелочи, связанные с войнами. Ах, если б не бюджет — мы бы пригласили еще всех детишек, умирающих с голоду, и все такое, ну а уж за женщин постараюсь сыграть я сама. Да, так вот, тот солдат явился в подвал, где я пряталась, дал мне по голове прикладом и начал расстегивать штаны…

Джейн, задумавшись, идет к кулисам.

Восьмой. (с негодованием). Это наверняка был Иван. Солдаты фюрера никого не насиловали.

Четвертый. Конечно, вы только закалывали детишек штыками!

Восьмой. Неслыханная ложь! Лично я не заколол ни одного. Самый молодой из тех, кого я убил, — ему было никак не меньше пятнадцати, я почти уверен!

Джейн, не слушая их, начинает отбивать чечетку на авансцене.

Затем переходит к упражнениям аэробики, совершенно не обращая внимания на солдат.

Первый. Мисс? Я очень извиняюсь, мисс, но мы тут слегка поцапались.

Джейн. (останавливается у правой кулисы и рассерженно смотрит на них). Заткнитесь все, о'кей? Какая разница, кто из вас это сделал! Просто тот парень трахнул меня два раза — сначала прикладом, а потом… другой штукой, так что я в итоге умерла. И отвяжитесь от меня.

Второй. (тоже с негодованием). Эй, леди, может, хватит? Мы никогда в жизни такого не делали.

Джейн. Неужели?!

Второй. Никогда, маленькая скандалистка! Генерал Марк Кларк немедленно расстрелял бы любого из нас за такое. Кроме того, всегда можно было найти…

Джейн. За банку тушенки? (Смотрит на него, затем, ухмыльнувшись, отходит, ставит на авансцене армейскую раскладушку и садится на краешек.) Как ты насчет этого, Джи-Аи? И учти, мне не нужна тушенка, и ты мне тоже не нужен. Но у тебя была винтовка. И я ничего не могла поделать.

Второй. (угрожающе). На что это вы намекаете, леди?

Джейн. А как ты думаешь? Неужели наш герой не имеет права слегка повеселиться? Чего же ты ждешь? Я не могу остановить тебя. Да и какая разница — ты ведь уже убил моих детей и взорвал мой дом, неужели мне еще есть что терять?

Второй. Вы что, серьезно?! (Стоит напротив нее, тяжело дыша, весьма возбужденный, затем трясет головой, сердито смотрит на Джейн.) Эй, леди, нельзя же так с солдатом, прямо все опускается…

Джейн. (дружелюбно). Что, тестостерончика не хватает? Это оттого, что ты давно никого не убивал.

Все восемь солдат что-то бормочут. Джейн выкидывает раскладушку за Кулисы.

Второй. Вы нас держите за каких-то животных! Мы — солдаты. У меня Орден Серебряной Звезды, а если бы был офицером, то получил бы и медаль Конгресса!

Седьмой. Сам Император пожал мне руку!

Пятый. Нашим оружием братья на юге смогли свергнуть иго империалистов!

Четвертый. Даже голодая, мы дрались до конца!

Третий. Мы делали все, что нам приказывали, мэм. Нам велели пробиться к Ричмонду, и мы почти сделали это. И захватили б его, как пить дать, кабы генералы подбросили подкрепления, прежде чем нас перебили.

Джейн. О Господи, да никто и не говорит, что вы трусы! Да, иногда вы не выдерживали, но потом все равно шли и делали свое дело. Вопрос только в том, зачем вам надо было быть такими храбрыми?!

Первый. Немцы, мисс. В Бельгии они творили страшные вещи.

Седьмой. Во славу Императора!

Третий. Они избивали нас, мэм, когда мы были рабами. Свобода! За нее мы их и убили.

Восьмой. За арийскую расу!

Четвертый. За Советскую Родину!

Все они говорят одновременно, и Джейн прерывает их.

Джейн. О'кей, все, хватит. (Смотрит на Шестого.) А тебе что, нечего сказать?

Шестой. (ухмыляясь). Сдается мне, все это трепотня, моя сладкая. Что до меня, то я всего лишь летчик. Сбросил парочку пятисотфунтовых бомб, выпустил десяток снарядов — и на базу, на корабль, смотреть киношку и пить пиво — конечно, если не встретишь эти чертовы МИГи. Думаю, что меня сбил русский, не один косой дьявол не может так летать!