Рождество Эркюля Пуаро

– Он совершенно прав, – пискнула Магдалена – Было бы просто чудовищно, если бы он согласился с вашим предложением. Если вы поразмыслите над тем, что Джордж – единственный из семьи, кто чего-то достиг в этом мире, то и без того вам станет стыдно, что отец не оставил ему больше денег.

– Дейвид?

– О, вы, разумеется, правы, – неуверенно пробормотал Дейвид. – Ужасно только, что вокруг всего этого дела возникло так много споров и прозвучало так много отвратительных слов.

– Я тоже согласна с тобой, Лидия, твое предложение справедливо, – сказала Хильда.

Гарри обвел всех взглядом:

– Итак, все ясно. Альфред, Дейвид и я – за. Джордж – против. За – большинство.

– Это не тот вопрос, который решается большинством голосов, – неприязненно возразил Джордж.-

Моя доля отцовского наследства – это моя собственность. И я никому не дам из нее ни пенни.

– Конечно, нет! – торжествующе воскликнула Магдалена.

Тогда Лидия заговорила более резко:

– Пожалуйста, это дело ваше. В таком случае долю Дженнифер выплатим мы, все остальные.

Она обвела взглядом всех, и братья, кроме Джорджа, кивнули в знак согласия. Гарри сказал:

– Поскольку Альфред получил львиную долю, он мог бы и в этом случае выплатить большую часть.

Альфред насмешливо возразил:

– Я вижу, твоей первоначальной щедрости заметно поубавилось!

– Ну, не начинайте все сначала! – прервала их Хильда. – Пусть Лидия скажет Пилар, что мы приняли решение. Детали и частности обсудим позже. – И продолжала в надежде отвлечь разгорячившихся спорщиков от опасной темы: – А где, собственно, мистер Фарр? И мистер Пуаро?

– Мы довезли мистера Пуаро до деревни, когда направлялись на освидетельствование, – сказал Альфред. – Ему нужно было что-то купить, очень важное.

– А кто это там, в саду? Стивен Фарр или инспектор Сагден? – воскликнула Лидия.

***

Усилия обеих женщин увенчались успехом. Семейный ответ закончился. Лидия отвела Хильду в сторонку.

– Спасибо, Хильда, было очень мило с твоей стороны, что ты меня поддержала. Ты и в самом деле умеешь улаживать конфликты.

– Странно, как деньги возбуждают людей, – задумчиво сказала Хильда.

Между тем все прочие вышли из комнаты, женщины остались вдвоем.

– Да... даже Гарри, хоть вначале он и предложил отдать долю Пилар. А мой бедный Альфред – настолько англичанин, что не может представить, как деньги семьи Ли перейдут к гражданке Испании.

Хильда улыбнулась.

– Мы, женщины, не так уж мало смыслим в делах. Лидия ответила, пожав узкими плечами:

– Может быть. Надо учесть, что эти деньги все-таки не наши. Делить чужое всегда легче.

– Странная девушка эта Пилар, – сказала Хильда. – Неизвестно, что из нее выйдет?

Лидия вздохнула.

– Я рада, что она теперь перестает зависеть от нас. Жить здесь, даже получая хорошие деньги на наряды, определенно не соответствовало бы ее мечтам. Она для этого слишком горда и слишком... слишком чужая здесь. – Она помолчала и добавила: – Однажды я привезла из Египта чудесный камень – лазурит. Там, в окружении песка и яркого солнечного света цвет его был великолепным – такая сочная синева, как будто светящаяся. Но дома его краски стали тускнеть, и синева эта словно погасла.

– Понимаю... – тихо сказала Хильда.

– Я так рада, что наконец-то познакомилась с тобой и с Дейвидом, – улыбнулась Лидия. – Хорошо, что вы приехали.

– А я очень жалела о том, что мы приехали сюда, – призналась Хильда.

– Я тебя понимаю, но знаешь, Хильда, Дейвид перенес весь этот шок гораздо легче, чем я ожидала. Я думала, раз он такой чувствительный, его все это совершенно выбьет из колеи. Но сейчас мне даже кажется, что он с момента убийства прямо-таки ожил...

Хильда посмотрела на нее почти испуганно.

– Значит, ты тоже это заметила? Это страшно... но все действительно так, как ты сказала!

Она помолчала, вспоминая слова, которые произнес муж прошедшей ночью: «Хильда, ты помнишь сцену в „Тоске“, когда Скарпиа мертв, а Тоска зажигает возле него свечи? Там она говорит: „Теперь я могу простить ему все!“. Вот именно это я чувствую сейчас по отношению к отцу. Все эти годы я не мог его простить, хоть и действительно желал, но сейчас я больше не держу на него зла. Вся ненависть улетучилась. С моих плеч свалился огромный груз». Охваченная внезапным страхом, она спросила тогда: «Потому что он мертв?» На что муж быстро и убежденно ответил: «Нет, нет, не потому, что он умер, а потому, что умерла моя детская, глупая ненависть к нему».

Вот об этом-то разговоре Хильда и вспомнила. Она очень хотела рассказать о нем женщине, которая была на ее стороне, но почему-то почувствовала, что лучше этого не делать. Вслед за Лидией она вышла в холл. Там стояла Магдалена с маленьким пакетиком в руках. Когда обе женщины появились перед ней, она вздрогнула.

– Вот это, должно быть, и есть та важная вещь, которую собирался купить мистер Пуаро, – воскликнула она. – Я видела, как он только что положил это сюда. Что может быть внутри?

Она переводила взгляд с одной женщины на другую и дурашливо хихикала, но в глазах ее застыли испуг и настороженность, что выдавало неискренность ее преувеличенного веселья.