Рождество Эркюля Пуаро

– Спасибо, что ты подумал обо мне, Альфред, но я не стану ничего брать. Я не хочу ничего брать из этого дома. Лучше совсем порвать с прошлым.

– Может быть, ты и прав, – согласился с ним Альфред.

– До свидания, Альфред, до свидания, Лидия, – сказал Джордж. – Что за отвратительные минуты мы пережили! Сейчас пойдут разговоры, и все это дело получит огласку. Сагден – мой... гм... сын моего отца! Может, стоит попытаться уговорить его, чтобы он объявил себя коммунистом и сказал, что ненавидел отца как капиталиста? Или что-то в этом духе?

– Милый Джордж, – возразила Лидия. – Неужели ты думаешь, что такой человек, как Сагден, и вправду станет лгать, чтобы пощадить наши чувства?

– Гм... нет... гм... вероятно, нет. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Кроме того, этот тип, наверное, сумасшедший. Ну, прощай, живи счастливо.

Магдалена сказала:

– До свидания! На следующий год нам надо всем вместе провести Рождество на Ривьере или еще где-нибудь, где будет повеселее.

– Это все зависит от того, какой будет курс валют! – ответил Джордж.

– Милый, ну не будь же таким скаредным! – засмеялась Магдалена.

***

Альфред вышел на террасу. Лидия склонилась над одним из своих садиков. Она выпрямилась, когда увидела, что он подходит к ней.

– Ну вот, все и уехали, – сказал он со вздохом.

– Да, слава богу.

– Ты тоже, наверное, с удовольствием уехала бы отсюда? – спросил он.

– А ты? Ты не хотел бы?

– Я тоже с удовольствием уехал бы. Мы с тобой могли бы начать новую, прекрасную жизнь. А если останемся в этом доме, нас до смерти будут мучить кошмары. Слава богу, что все кончилось!

– Да, благодаря Эркюлю Пуаро!

– Ты права. Знаешь, прямо удивительно все сошлось после того, как он нам все объяснил.

– Это, знаешь, как в разрезных картинках. Когда их собираешь и они уже почти готовы, остается еще несколько кусочков очень сложной формы, и уже совсем не надеешься, что их можно куда-то вставить, чтоб они подошли. И вдруг – раз! И все они быстро встают на место.

Альфред немного помолчал. Потом произнес задумчиво:

– Одно только остается мне неясным. Что делал Джордж после того, как позвонил? Почему он об этом не сказал?

– Ты не догадываешься? Милый, да ведь это же совершенно ясно! Он рылся в бумагах у тебя в столе.

– Нет, Лидия! Это невозможно! Такое не сделает ни один человек!

– Джордж сделает! Он страшно любопытен во всем, что касается денег. Но он, конечно, в этом не сознался. Может, он и сознался бы, но только под присягой, как свидетель...

– Ты что, делаешь новый садик?

– Да, хочу сделать райский сад Эдема. Свою собственную версию: без змия, а Адам и Ева уже немолоды.

– Милая Лидия, – мягко сказал Альфред – Ты была такой терпеливой и была так добра ко мне все эти годы.

– Я ведь люблю тебя... Альфред!

***

Полковник Джонсон произнес:

– Всему приходит конец.

Затем добавил:

– Это просто ад какой-то! И повторил:

– Да, всему приходит конец.

Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на Пуаро, как бы умоляя о помощи.

– Дорогой мой! Куда катится полиция?

– У полицейских тоже есть личная жизнь! Сагден был очень гордым человеком.

Полковник Джонсон, полный отчаяния, покачал головой. Чтобы как-то дать выход своим чувствам, он пнул буковое полешко, и оно полетело в камин, где полыхал огонь. Потом проворчал:

– Я ведь всегда говорил – нет ничего лучше огня в камине.

Эркюль Пуаро, который чувствовал спиной и затылком холодный сквознячок, подумал про себя. «Нет уж, центральное отопление, и только центральное отопление...».