Рождество и красный кардинал

— Да как же нет? — вмешалась Френсис. — А Джек? Ты сама мне сказала, что он твой поклонник. Расскажи доктору про Джека, золотце.

Закончив осмотр, врач поглядел на часы, взял свой чемоданчик и обратился к Френсис:

— Проводите меня до машины, миссис Клевердон.

Потом повернулся и с улыбкой помахал Пэтси:

— До свидания, дитя мое.

Они шли через холл, и доктор говорил:

— Миссис Клевердон, конечно, надо сделать рентген, но я и без него вижу, что таз и бедро были сломаны в четырех, если не в пяти местах, а тот, кто это сделал, не позаботился, чтобы кости правильно срослись. Она очень жалуется на боли?

Френсис, едва поспевая за ним, проговорила:

— Нет, доктор. Она ни разу словечком не обмолвилась насчет боли.

— Интересно, почему? Я-то знаю, что ей больно. Кости давят на нервные окончания в бедре и позвоночнике. По мере того как ребенок растет, боли будут только усиливаться.

Они подошли к машине, и Френсис выдавила из себя тот единственный вопрос, ответ на который они все хотели бы знать:

— Что-то можно сделать?

Доктор Гликман внимательно посмотрел на нее.

— Миссис Клевердон, вы неверно формулируете. Что-то надо делать. — Он вручил ей визитку и сел в такси. — Позвоните ко мне в кабинет и запишитесь на прием.

Остальные ждали Френсис в вестибюле.

— Он хочет осмотреть Пэтси у себя, — сказала она.

Через две недели поток машин нес их пикап по улицам Атланты. Френсис и Освальд носами уткнулись в карту. В конце концов им удалось найти медицинский центр и при этом не опоздать.

— Для меня загадка, как в этом городе люди ориентируются, — ворчала Френсис.

После того как рентген и прочие необходимые исследования были сделаны, доктор Гликман пригласил Френсис и Освальда в кабинет, а медсестра увела Пэтси в кафе — что-нибудь перекусить.

— Если немедленно не вмешаться, — сказал ортопед, — и оставить все как есть, то при такой патологии она очень скоро начнет терять подвижность и в итоге совсем не сможет ходить.

Френсис схватила Освальда за руку — так ей показалось легче.

— О боже!

— А когда она еще вырастет, болезнь затронет центральную нервную систему. Чем быстрее мы сложим заново неправильно сросшиеся кости и избавим скелет и мышечную систему от лишних нагрузок и деформаций, тем лучше. Но для этого потребуются две, если не три операции. Для молодого неокрепшего организма это очень серьезное испытание. Понадобится вся ее воля к жизни, все силы.

— То есть вы хотите сказать, она может умереть? — встревожилась Френсис.

— Любая серьезная операция несет в себе такой риск, но, насколько я могу судить, нашей малышке есть ради чего жить. Позвольте внести ясность. Ей будет необходима эмоциональная поддержка со стороны всех нас, причем на длительный срок. И даже когда реабилитация закончится, нет никакой гарантии, что Пэтси полностью излечится.

— О боже, — повторила Френсис.

— И все-таки мое мнение такое: надо идти на радикальные меры. Но вы теперь знаете: независимо от результатов процесс будет долгий и трудный.

— Лечение дорого стоит? — спросил Освальд.

— Хотелось бы ответить «нет», мистер Кэмпбелл, но увы. Да, дорого.

Доктор Гликман поглядел на фотографию внучки, перелистнул календарь и поверх очков пробежал глазами по датам.

— Я вот что сделаю — буду оперировать бесплатно. Это лишь малая часть расходов. И все-таки кое-что. Если вы обещаете, что она будет хорошо питаться и к концу июля прибавит парочку фунтов, назначаю операцию на утро второго августа.

Френсис заверила, что уж по части хорошего питания она сделает все и больше, даже если придется пичкать малышку едой по двадцать раз на дню, и они будут готовы к операции в срок. Другой вопрос, откуда они возьмут такую прорву денег, — но Френсис не стала об этом говорить при докторе.