Рождество или Библия волшебника

— Посиди. Я проверю, кого это среди ночи чёрт принёс. Тебя, конечно, тоже угораздило прийти с такую пору. В общем, я скоро. Пей чай.

Женщина вышла, закрыв за собой дверь на кухню, оставив Кирилла одного с чаем наблюдать за тем, как догорала в печи деревянная доска, способная хоть что-то рассказать.

* * *

Минуты ожидания переходили в часы, а воспитательница так и не вернулась. К чашке с чаем Кирилл так и не притронулся, боясь, что женщина могла туда что-то подсыпать. На плите вовсю кипело что-то похожее на очень густой борщ. Парень не сразу сообразил, что лучше это варево выключить. За это время он успел обойти всё вдоль и поперёк, изучить книгу рецептов и перечитать названия всевозможных приправ. Неужели о нём забыли?

— Вот я дура, — Леокадия Львовна появилась неожиданно. — Исчезновение подростков попало под магический гриф «секретно». О них забыли все. А я боялась, что меня посадят на долгие года.

— Что?

— Да. О них уже не помнит никто. Меня милиционеры могли принять за умалишённую. Эх, где мои двадцать пять лет? Сразу прошу прощения за не столь тёплый приём, как хотелось бы. Но, понимаешь, женская шкура тонкая, и не хочу подставлять её под пули.

— Я Вас совершенно не понимаю, — Кирилл крутил головой.

— Конечно. В этом всё и дело. Я больше не буду тебя задерживать. Где дверь — ты знаешь. А мне ещё нужно постирушку устроить.

— Но мне сказали, что я должен находиться здесь.

— Кто сказал?

— Кот.

— Ты говорил с котом, который тебя прислал сюда. Я верно понимаю?

— Совершенно.

— Бедный мальчик. Ты начитался сказок.

— Могу я хотя бы переночевать? Мне идти некуда. Дом, где я жил всё это лето, сожгли ненормальные деревенские старушки.

— Конечно, можешь, — женщина показала пальцем на лестницу. — Первая дверь налево. Комната мальчиков. Там никого нет. Ведь все умерли. Ложись и спи.

— А постель постелить?

— Она ещё не постирана. Да и не холодно сейчас. Всё. Спокойной ночи, всего доброго, адью, гудбай.

Воспитательница выпроводила парня за дверь. Поднимаясь, Кирилл услышал, как из кухни доносились нервные крики и смех. Оставаться в этом доме желания не было, но в душе теплилось чувство, будто ещё масса неразгаданных дел, требующих объяснений.

А сейчас просто хотелось лечь и забыться. Ведь ещё не терялась надежда, что лето может стать нормальным, обычным и любимым. И всё можно вернуть назад.

Глава двадцатая Сущее зло

На следующее утро

Два белых пятна на фоне чёрного леса…

Пров, Прокл и Прокофий были обычными наглыми призраками. Изо дня в день они скоморошничали, выполняя свою грязную работенку, а по вечерам паясничали, устраивая балаган в малолюдных местах. Пров, худощавый на вид парень лет семнадцати во рваном жакете, поджог библиотеку на севере Лондона. Прокл, длинноволосый подросток лет четырнадцати, отпилил голову у статуи в центральном парке Праги. А Прокофий спал. Он часто спал, перемещаясь за друзьями, и в проделки практически не встревал.

Конечно, призраки не имеют полномочий вмешиваться в дела людей, да её и портить их имущество. Но когда у Коллегии Высших Сил дел невпроворот, на эти маленькие шалости внимания никто не обращает.

Сегодняшнее полнолуние потянуло призраков на новые проказы. Дождавшись, пока Служба контроля сменит состав надзирателей, друзья отправились в Париж разбивать лампы на Эйфелевой башне. До чего же они устали. И до половины иллюминации не дошли, как начался рассвет. Поднимаясь выше, солнце обжигало призрачные тела, наполняя их теплом и делая совершенно невидимыми. Пришлось затею перенести на следующую ночь. А сейчас — время заняться работой. Размяв то, что у обычных людей называется костями, призраки нырнули сквозь крышу здания в центре Вильнюса, а вынырнули в кафе на окраине Москвы. Вопреки всем правилам, каждый из них схватил по молочному коктейлю и, переместившись через трубу, оказались на чердаке высотного дома. Ещё через секунду, они протиснулись через окно, перелетев через парк, разместив свои тела у фонтана барышни, выливающей из себя слегка желтоватую воду.

Опустив ноги в фонтан, Прокл пригубил коктейль. Прохожие не замечали призраков, которые ещё вчера успели расставить нужные знаки в местах, которые указала сама Судьба: благодаря неисправному светофору молодая Ульяна встретила свою вторую половинку. А выброшенная сонным Прокофием газета кардинально изменила жизнь Салантия, который и не догадывался, что его истинное призвание — журналист. Даже юной Ефросиньи помог знак «икс» на невымытой доске преподавателя, чтобы заполучить заветный балл и поступить в университет.

Изменять жизни миллионов приходилось каждый день, поэтому о полноценном отдыхе не могло быть и речи. Два выходных в месяц, по мнению министра охраны окружающей среды, было вполне достаточно.