Рождество или Библия волшебника

Парень чувствовал, будто куда-то летит. Не понимал, падает ли. Чувствовал, как о его лицо бьются ветки деревьев. В ушах громко играла музыка, ударяя по барабанным перепонкам. Кирилл окончательно запутался. Пытался кричать, но звуки не вылетали, проглатываясь. И тогда он попытался ухватиться за те самые странные отростки деревьев. Они больно выскальзывали, образовывая кровавые раны. Сколько бы листьев он не срывал, ни один из них не мог удержать в ладони. Перевернулся через себя, ударившись обо что-то ногой, и снова повторил попытку удержаться. Из последних сил он схватил ветку и… вырвался из тёмного вихря, попав в комнату, где на постелях сидели подростки, вызывая матюкливого гномика.

Кирилл не сразу понял, что находится в летнем лагере, где четыре года назад отдыхал с другом Мишкой.

Он увидел, как на постели появился гном с крыльями, как у шершня. Он грубо выражался и не скупился на гадкие слова.

И только гном Диги-диги-дон произнёс непечатное слово, в комнату ворвался человек без лица. Дети закричали, а Кирилла, который так и не собрался с мыслями, вытянуло в чёрный вихрь.

И снова громкая музыка. И снова он чувствовал, как по лицу бьют листья и ветки деревьев. Он совершил ещё одну попытку удержаться. И ещё одну. С третьего раза удалось ухватиться за ветку.

Теперь его выбросило на летний морской пляж. Как на сумасшедшего, на него смотрели окружающие. А парень не мог отдышаться. Он чувствовал, как опасность приближается к нему. И снова он вспомнил и это лето, и этот пляж, где он отдыхал три года назад.

Ещё никогда Гурий не подходил так близко. Он даже успел схватить Кирилла за плечо, когда того снова подхватил вихрь.

Последняя ветка, за которую он ухватился, перенесла его в школу. Парень сидел на задней парте. Из суматохи, происходившей вокруг, он понял, что ещё продолжалась переменка. Пытался сообразить, прийти в себя, понять… Но мысли не могли собраться воедино.

Его дёргали одноклассники, бегая вокруг с возгласами.

И затем прозвенел звонок, подействовав на окружающих магическим способом. Все уселись по местам в ожидании учительницы математики. Стало совершенно тихо.

Кирилл посмотрел на лежащую перед ним книгу. 9 класс. Происходящее прошлого года.

Он вдруг стал понимать, что происходит. Доброслав. Он должен умереть. Его смерть спланирована? Или парень не должен был умирать? Об этом говорил Филипп? Всё казалось полнейшим бредом. Женщина-скала, неприступная и злая, оказалась его матерью? И откуда всё это могли знать дети?

— Алгебра, геометрия, математика… отменяется! — с ноги дверь кабинета открыла девушка в розовом костюме и аккуратно уложенной причёской. В туфлях на огромных шпильках Ева Астахова подошла к учительскому столу и уселась на него, положив ногу на ногу. Она распушила свой бережно собранный хвостик, достала из кармана очки и нежно стала покусывать одну из дужек. Подростки были очарованы её красотой, а девчонки с завистью косили глазами. Лишь Кирилл недоумевал. — Дети! Откройте свои учебники на странице 156.

— Но мы только на 84! — шёпотом произнёс сидящий на предпоследней парте Ваня Хренов.

— Похвально, что ты так досконально изучаешь азы математики, — сказала она с нежностью в голосе, отчего вся мужская половина класса растаяла. — Но я ведь не виновата, что ваш преподаватель Новак Александра Борисовна не смогла в ускоренном темпе одарить такие умные головы знаниями. Поскольку сегодня урок веду я, страница 156.

Ребята зашуршали учебниками, перелистывая разделы книги, пока не попали на нужную страницу.

— Мы будем заниматься математикой? — школьная зачинщица беспорядков Олька Сранова расстроилась и уже готовилась устроить бунт молодой «практикантке», но та её остановила, нежно подняв руку.

— А теперь немного магии, дети! — Ева Астахова надела очки, достав из ниоткуда свой розовый блокнот. — Щёлкнем дважды пальцами! Все. Давайте!

Школьники щёлкали. Правда, не у всех получалось. Девушка прохаживалась по кабинету, следя за тем, как все тренируются. Кирилл же сидел, опустившись низко, чтобы, быть незамеченным. К нему из-за спины подошла Ева, положив руку на плечё.

— Я не могу, — сказал парень, посмотрев Еве прямо в глаза. — Прости!

У тех, кто щёлкнул дважды, текст в книге начал меняться на другой. С непонятными символами. Другие школьники, у которых всё оставалось, как прежде, лишь скрипели зубами. А Ваня Хренов со злости выбросил свой учебник через весь класс. Но тот вернулся обратно, ударив парня по лбу.

— Никакой злости! — Улыбнулась временная преподавательница, а затем добавила по-арамейски. — Ljemjejebad!

И буквы в книге злого школьника также стали меняться.

— Вау!

— Конспектируем, дети! Считайте, что это контрольная работа. Её результат — это годовая оценка.

— Но Александра Борисовна…

— Я, слава Северному сиянию, не Александра Борисовна. Делайте всё, как указано в ваших учебниках. В конце концов, программа обучения — не моих рук дело.