— Но…, Хагедорн, — наконец, заставил себя произнести Тэ Нэ. — Если вы умрёте, что же будет со мной? Вы единственный человек, с которым я не чувствовал себя одиноким, — признался Тэ Нэ. — Вы стали моим учителем, моим наставником, моим другом. Вы поверили в меня тогда, когда все остальные смотрели на меня как на «пацана из мира матриархата», — процитировал Тэ Нэ слова генерала Сальвата. — Генерал Сальват начал меня воспринимать всерьёз только тогда, когда я в точности предсказал боевую стратегию Каганата.
— Иногда лучше оставаться незамеченным. То, что сейчас тебя не воспринимают всерьёз, может сослужить тебе хорошую службу в дальнейшем, — пророчески сказал Хагедорн.
— Но я хочу, чтобы мне верили…, — отчаянно вымолвил Тэ Нэ, — и в меня верили… И понимали, — произнёс он совсем тихо. Дикое одиночество скользило в каждой его фразе. — Я устал быть одиноким и непонятым.
— Одиночество — удел тех, кто видит больше окружающей действительности. Ты стрелок, попадающий в цель, которую никто не видит. Боюсь, тебе придётся с этим смириться, — с сожалением ответил Хагедорн. — И потом, есть человек, который верит тебе уже сейчас.
— Агнесса? — взгляд Тэ Нэ посветлел. — Её привязанность скорее эмоциональная.
— Она верит тебе намного больше, чем может себе представить, — возразил ему Хагедорн. — Верит интуитивно. Если бы большинство видело в тебе то, что вижу я, они бы уже насторожились. А я вижу в тебе огромный потенциал. Ты способен на большее. Верь в свои силы. Забирай, — он положил руку на коробку.
Тэ Нэ подошёл к столу и, взяв обеими руками коробку, направился к выходу. Но задержался.
— Мне будет не хватать Вас, Хагедорн, — с горечью сказал он. — Прощайте.
— Прощай, мой мальчик, — в его глазах читалось чувство выполненного долга. — У меня только одна просьба. Похороните меня здесь, на Туами. Мне очень нравится этот мир.
У Тэ Нэ слова застряли в горле.
— Как скажете.
На Туами зарядил теплый летний ливень. Дождь ровными прямыми струями обрушился с неба, стуча каплями по крышам и листьям деревьев. В полуночной темноте барабанная дробь ливня отчитывала последние минуты перед началом операции.