Рождество в Фогвуде

Я закончила распаковывать подарки и вызвала Джейн, чтоб она помогла мне аккуратно разложить их. Карточки из коробок я сложила на серебряный поднос для писем, чтоб потом передать Джейку, а открытку, подписанную профессором Дугласом Перишем, сунула в бювар Джеймса, чтоб он не забыл лично написать ответ. Джейн заверила меня, что уберёт упаковку и коробки из комнаты и наведёт здесь порядок. Уже выходя, я бросила взгляд в камин и увидела серебряную рамку. Стекло лопнуло. Фотография сгорела. Я вдруг пожалела, что позволила Джеймсу сжечь её. Я бы просто обрезала часть с физиономией этой стервы, а остальное припрятала. Вспоминая его лицо на той фотографии, я невольно испытывала странное чувство тревоги и щемящей нежности. Нет, я не влюбилась в того мальчишку с ледяным взглядом, каким он когда-то был. Скорее, разглядела в лице своего мужа черты этого самого мальчика, мятущегося и страдающего от ревущих в его груди слишком взрослых страстей. И ещё сильнее влюбилась именно в него, своего Джеймса, взглянув на него с иной, незнакомой стороны.

– Туда что-то упало? – услышала я рядом озабоченный голос Джейн.

– Мистеру Джеймсу не понравилась фотография, – объяснила я. – Немного кардинально…

– Такое с ним случается, – неожиданно улыбнулась Джейн. – К этому все привыкли. Я достану её, когда буду чистить камин.

– Только не обрежьтесь стеклом, – попросила я.

Уже спускаясь по лестнице, я вдруг подумала, что в доме наверняка есть старые альбомы с фотографиями, где я найду много снимков Джеймса. Такой обязательно должен быть у тёти Роззи. Может быть, для фотографий своего любимого племянника она завела особый альбом и с удовольствием покажет его мне.

Я сразу же прошла в большую гостиную, откуда слышались голоса, и застала там Джеймса, Тома и Дэбби, которые обсуждали вновь прибывших гостей. Сев рядом с мужем, я прислушивалась к разговору и скоро поняла, что старая виконтесса очень мила, непосредственна и ранима, виконт по виду – славный малый, а от мистера Симонса всех, кроме сэра Артура, пробирает дрожь. Он даже выгнал в задние помещения собак, что было воспринято как вопиющее кощунство. Тем не менее, Джеймс призывал брата и сестру к сдержанности и терпимости.

– Нам нужно его расположение, иначе с браком могут возникнуть проблемы, – увещевал он, и его слова, судя по всему, были обращены более всего к независимой и прямодушной Дэбби.

– Какие могут быть проблемы? – пожала плечами она. – Если Вэлери любит Тома, если они хотят пожениться, что он может сделать? Мы имеем вес в обществе, наша семья богата. Даже если он будет возражать, хотя не знаю, с чего бы ему это делать, они всё равно поженятся, и он не сможет им помешать!

– Тем не менее, в наших интересах избежать кривотолков и скандалов, – возразил Джеймс. – Потому личная просьба: держи свою легендарную язвительность при себе. В данном случае, лучше промолчать, чем блеснуть меткой остротой. Ради Тома.

– Да, ладно… – отмахнулась она. – Только б не хотелось, чтоб он испортил нам Рождество!

– Надеюсь, не испортит, – как-то не слишком уверенно проговорил Джеймс и посмотрел в сторону двери.

На пороге гостиной стоял высокий светловолосый мужчина в сером костюме и доброжелательно улыбался, глядя на нас.

– Не помешаю?

– Конечно, нет, ваша милость. Входите, – произнёс Джеймс, поднявшись ему навстречу. – Разрешите представить вам мою супругу Лару и сестру мисс Дэбору Оруэлл.

– Как я рад видеть этих прелестных дам! – воскликнул он, подходя к нам. – В вашей семье все дамы так красивы? Вэл говорила, что мисс Дэбора и мистер Джеймс близнецы. И, увидев вашего брата, мисс, я подумал, как же должен выглядеть такой безупречный образ в женском исполнении! И не ошибся! Вы не просто очаровательны! Вы очень красивы, – он галантно склонился к её руке, а потом обернулся ко мне и в шутливой манере продолжил: – А о миссис Оруэлл в этом сезоне так много говорили. Её красота стала популярной темой для бесед в мужских компаниях, где особенно наслаждались минутой славы счастливцы, побывавшие на вашей свадьбе. Все с нетерпением ждали вашего появления в свете, но вы так и остались для многих чарующей загадкой. Неужели ваш ревнивец-муж прятал вас от алчущих взоров в башне из слоновой кости?

– Он не такой тиран, – рассмеялась я. – Просто сразу после свадебного путешествия он поехал на раскопки в Египет, а я увязалась за ним. И мне жаль, если я разочаровала некоторых джентльменов, до которых дошли несколько преувеличенные слухи обо мне.

– Они не преувеличены, – взглянув мне в глаза своими чёрными очами, твёрдо заявил он. – Каюсь, я думал, что эти парни преувеличивают ради красного словца, но, уверяю, действительность превзошла все ожидания. А ваша готовность следовать за супругом в Египет, где, я полагаю, был минимум элементарных удобств и устрашающе жарко, вызывают моё искреннее восхищение и некоторую зависть, которую я к нему испытываю по этому поводу.

– Вы очень любезны, милорд, – улыбнулась я, с достоинством принимая этот изысканный комплимент. В конце концов, я его действительно заслужила.