Рождество в Лондоне, Новый Год в Москве

– Хорошо, – коварно усмехнулся Алекс и мы свернули к лестницам. В тот момент я не заметила кое-чего очень важного. Голова кружилась, некогда было читать таблички на стенах…

Зато на десятой минуте подъема по нескончаемой лестнице, я успела устать и выдохнула:

– Когда она кончится-то!

Алекс только усмехнулся.

Еще через некоторое время я поняла, что уже немного выдохлась.

– Эй, в чем тут дело? – я остановилась, чтобы отдышаться. Пуховик казался слишком жарким, и я уже завидовала Алексу, который не стал утепляться, а накинул на футболку легкую куртку. Да и вообще по нему не было заметно, что подъем его как-то утомил, дышал он так же размеренно, и накачанная грудь под футболкой поднималась не чаще, чем раньше. Интересно, такие красавчики во время секса тоже спокойны как спартанцы?

Эй, о чем я думаю?

– Держись, вперед уже быстрее, чем назад, – усмехнулся Алекс и показал мне наконец ту табличку, которую я должна была заметить еще внизу.

На табличке было написано, что до верха сто девяносто три ступеньки, и это равняется пятнадцатиэтажному дому.

– Вот ты зараза, – выдохнула я.

Алекс поклонился.

– А если бы не стала слушаться Ника, я бы тебя повез показывать мозаики с Хичкоком на станции метро, – кивнул он. – И ты сама отказалась от лифтов.

Он был сама невинность. Я откинула с лица взмокшие от пота пряди. Вот я красотка сейчас, наверное, – пыхчу, морда красная, сама мокрая… Поделом тебе, нечего мечтать о всяких британских мужиках. Слушайте свои валенки.

– Хочешь – донесу на руках? – предложил британский мужик с провокационной улыбкой.

– Ээээ, нет! – поспешила откреститься я.

– А зря, вчера тебе понравилось, – в серых глазах сверкали искры.

Если бы я могла покраснеть, я бы покраснела, но сильнее было уже некуда, так что я просто пожала плечами и с новыми силами рванула штурмовать бесконечную лестницу.

На бурлящей яркой улице, пока я пыталась восстановить дыхание, Алекс уже куда-то волок меня, а у меня не было сил возражать. Когда я нашла в себе силы возразить, он уже замер, посмотрел налево и направо и повернул за плечи меня:

– Гляди. Вооооон там за синей машиной вход на станцию Ковент-гарден. А вон там, в той стороне, видишь знак метро? Это вход на Лейстер-сквер. Отсюда их видно одновременно.

– Ты реально с ума по метро сходишь, да? – это все было интересно, но меня больше манили яркие вывески шоу и мюзиклов, сверкающие алые банты и гроздья омелы, которыми были украшены двери, окна и ограды, огромная невероятно красивая елка на площади, шумная рождественская ярмарка, кофе с корицей и имбирем, украшенные новогодние витрины – то, из чего состоит столица мира перед Рождеством.

– Да, – Алекс проследил за моим тоскливым взглядом. – Я даже в Москве коллекционировал жетончики и юбилейные билеты. Ладно, пошли на Пикадилли. Будет тебе рождественский тур.

Рождество, Новый год и День рождения одновременно – вот что это была за прогулка. Мы покупали стаканчик кофе на вынос как только заканчивался предыдущий и каждый раз это был новый специальный рождественский кофе: с апельсиновыми цукатами, с пряничным сиропом, с маршмеллоу, с шоколадными чипсами, с карамелью и ирисками, с вишней и сахарными звездочками, со взбитыми сливками, посыпанными невесомой какао-пудрой. Алекс показал мне все самые красивые елки Лондона и одну – самую уродливую, на Трафальгарской площади. Ее каждый год дарит Норвегия и каждый год над ней смеется весь город. Миленькая традиция.

В крошечных двориках, куда ни за что не попадешь, если не знаешь, где свернуть, мы находили елки, составленные из пивных бутылок, вырезанные из зеленого сыра с базиликом, нарисованные на мостовой разноцветными мелками. Я сделала не меньше сотни фотографий разных елок, а Алекс находил мне еще и еще. Он действительно хорошо знал город.

И вел себя – подчеркнуто дружелюбно. Брал за руку, покупал кофе, смешил и развлекал. Когда я устала и сказала, что у меня лапки – поймал черный кэб и привез обратно в дом к Петрову и даже выдал свои шерстяные носки, чтобы я могла согреться. На носках были вышиты трахающиеся олени и Санта в красной шапочке совсем не на голове, но я сделала вид, что не заметила.

А когда вечером вернулся с работы Колька и мы снова устроились на полу в гостиной с готовыми обедами, разогретыми в микроволновке, он вдруг снова превратился в молчаливого эротического террориста.

Пока я на кухне разогревала лазанью для Петрова и мясо с овощами для себя, Алекс стоял вплотную к микроволновке со скрещенными руками, так что мне приходилось прижиматься к нему, чтобы протиснуться к открытой дверце.

Стоило отойти, чтобы достать из холодильника сыр и оливки, как он переместился уже туда и тоже встал так, чтобы я хоть локтем да задела его твердые мышцы пресса. Страшно хотелось этот локоть в них воткнуть, но я же вежливая.

Когда тянулась за пивными бокалами, мужские руки легли мне на талию.

– Эй! – не выдержала я. – Что происходит?!

– Я боялся, что ты упадешь, – нагло заметил он.

– Я стояла на полу, а не на табуретке!

– Извини, не заметил, – пожал он плечами, но руки так и не убрал.