Рождество в Лондоне, Новый Год в Москве

– Электрический, – ухмыльнулся Алекс. – За некоторые вещи приходится платить слишком дорого.

– А елки у тебя нет?

– Зачем? Я же с Ником и Донной собирался остаться. Ну и вообще не покупаю ее обычно.

– Как же ты празднуешь Рождество? – я с усилием отвернулась от потрясающего вида на реку и подошла к нему. Сесть было совершенно некуда – только на кровать или на пол. Даже стул был только один, у маленького стола в кухонном уголке.

– Обычно напиваюсь, празднуя день рожденья Джизуса, – хмыкнул Алекс. – Типа, ура, чувак, молодец, что родился. И смотрю что-нибудь, что потом плохо помню.

– А индейка? А пудинг?

– А индейка потом у Донны, я же говорил. Терпеть не могу эти пудинги.

Он отвернулся к окну и сложил на груди руки. Я погладила его по плечу. Казалось бы, ну что его жалеть, благополучного британца, какая у него может быть беда? Это я, а не он, из страны, где новогодний стол начинали собирать за три месяца, потому что все дефицит. Где на этом столе были особо праздничные блюда – колбаса и майонез, потому что в другие дни их было не найти. И зеленый горошек.

Но ведь люди не встречают семейный праздник в одиночестве в темной квартире с бутылкой водки потому, что их жизнь слишком хороша.

Особенно люди, которые с детства читают русскую литературу и потом еще едут в дикую Россию, чтобы понять ее еще лучше.

Я хотела просто подбодрить Алекса, показать, что я понимаю… наверное. Наверное, понимаю. И он положил горячие пальцы на мою руку, прижимая ее к себе. А потом развернулся, так и не выпустив ее из плена.

Комнату освещали только отблески рождественских огней на глади Темзы, но даже в темноте я видела, насколько у него светлые глаза и насколько в этих глазах странное выражение.

Он поймал и вторую мою руку и поднес их к губам, словно собирался согреть дыханием. Они и правда заледенели, и меня потихоньку начинала бить дрожь.

Все вокруг было слишком сказочным. Слишком ярким. Происходило слишком много событий. Я вдохнула, сойдя с самолета и до сих пор так и не выдохнула, пораженная мельканием картинок перед глазами. Картинок из фильмов, из книг, нереальных, как будто я попала в Средиземье, в фантастическую книжку, а не просто одну из стран на глобусе. И Алекс с его божественной фигурой, нереальными глазами, медовыми волосами, такими мягкими, такими… он был частью этого мерцания, этого чуда.

Но скоро самолет заберет меня домой: с кусками сыра, шоколадками, магнитиками и фотографиями в телефоне, и это все, что останется у меня от Англии.

А что останется от Алекса? Он настоящий или просто волшебный эльф, которого Англия специально для меня достала из леса, чтобы сказка была еще чудесней? И он растворится вместе с рождественскими огнями, превратится в горсть сухих листьев как золото фейри?

Наверное, у меня на лице тоже было сложное выражение. Потому что Алекс вдруг сделал шаг назад и немного неестественно воскликнул:

– Вот я дурак! Так и не зажег камин! Ты совсем замерзла.

Камин обнаружился за раздвижными панелями напротив кровати. Блестящий, черный, очень высокотехнологичный, даже с пультом. Зато огонь в нем казался настоящим.

Я подошла поближе – тепло было живым не похожим на обычный сухой жар от обогревателей. Протянула руки – и огонь качнулся ко мне, словно ощущал движения воздуха. Но не обжег, только пальцам стало очень тепло. Языки пламени играли со мной, трепетали, уклонялись, как будто живые. И мне не удалось уловить повторяющегося паттерна.

Пока я развлекалась с огнем, Алекс откуда-то достал бутылку виски и два бокала. Разлил на кухонной стойке и принес мне к камину.

– Это очередной редкий сорт? – спросила я, любуясь тем, как в янтарной маслянистой жидкости играют огненные блики.

– Не знаю, я не фанат. Просто приличный шотландский виски, который стоит тут, кажется, с момента как я въехал в квартиру. Может быть, Ник и принес, кстати.

– А как же водка?

– И сэндвичей нет, – сокрушенно сказал Алекс и тихонько звякнул своим бокалом о мой. – Совсем я не подготовился к приему гостей.

Я отпила глоток. На вкус этот виски оказался намного мягче всех, что я пробовала до этого. Горячая медовая тяжесть прокатилась по языку, словно зажигая огоньки в каждом вкусовом сосочке. Я проглотила его – и огоньки как будто моментально попали в кровь, разбежались по всем сосудам, включая новогоднюю иллюминацию по всему телу. Сразу стало очень тепло, светло и радостно. Я даже рассмеялась.

– Такой интересный вкус? – удивился Алекс и отпил из своего бокала. С задумчивым видом покатал виски на языке, лицо его приняло удивленное выражение.

– Хороший, да? – спросила я и выпила еще.

– Он определенно стоил ожидания, – кивнул Алекс. – Было бы обидно выпить его на третий час алкогольного марафона.

Он достал из кармана пульт, которым включал камин, пощелкал и направил в стену над кроватью. Из раздвижной панели выехали колонки и полилась тягучая музыка. Плотная, но яркая, очень похожая на этот виски. И на этот вечер.