Рождество в Париже

Увидев, что звездыни произвели такое впечатление на Машу. Мики заговорщицки зашептала:

— Ну да, это Джоан Коллинз и Линда Эванс. Нет, ты только посмотри, они ни минуты не могут врозь. Следят, как бы одна другую не обошла! Даже одеваются у одного кутюрье. У обеих платья от Валентино.

Маша в растерянности оглянулась на Пьера. Ей нужно было время, чтобы освоиться в этом незнакомом и почти что волшебном царстве.

Однако Мики протащила ее довольно далеко, а Пьер остался у входа и разговаривал с какой-то дамой.

— Извини, Мики, — поймав на большом расстоянии Машин взгляд, тут же подлетел Мишель. Он отнял ее у Мики, взял под руку, церемонно и как бы в шутку произнес: — В этом платье ты просто королева, а потому этот бал для тебя. — Мишель подвел ее к самому центральному столику, середина которого выглядела как клумба из потрясающе красивых живых цветов. — Что королева будет пить? — спросил он, усаживая Машу.

С Пьером она иногда пила французское вино. Пьер был знатоком сухих вин, очень этим гордился, а ей не хотелось его обижать, хотя, по правде сказать, французские вина ей были не по вкусу, казались слишком кислыми. Другого опыта по части алкоголя, кроме, пожалуй, шампанского, Маша не имела, поэтому она не знала, что ответить.

— Ну, ладно, я сейчас, — бросил Мишель и растворился в толпе.

Оставшись одна, Маша могла спокойно оглядеться.

Ресторан в небоскребе находился на открытой площадке с живыми деревьями и цветником, внизу на темном фоне вырисовывалась огнями игрушечная панорама города — столики были расположены близ фонтана с разноцветной подсветкой, в самом конце зала — эстрада с оркестром, под ней — площадка для танцев.

Все пространство вокруг столиков занимали огромные прилавки со всевозможными яствами на серебряных подносах: тут были и гигантских размеров креветки, сыры и ветчины, салаты и горячие блюда, экзотические овощи и фрукты, а на центральном месте возвышался многоярусный торт с ананасами и клубникой.

У одного из многочисленных баров с напитками она увидела Мишеля. Тот помахал ей рукой, показывая, что идет к ней.

— Я принес тебе кампари с апельсиновым соком.

Маша взяла бокал с оранжево-бордовым напитком и сделала глоток — она никогда еще не пробовала ничего подобного, это был божественный нектар, сладко-терпкий с легкой горчинкой.

— За что будем пить? — спросил Мишель.

— За тебя и твой успех, — вежливо ответила Маша.

— Тебе здесь нравится?

— Очень. Только…

— Что только?

— Только я еще не привыкла, здесь все настолько роскошно. — Неожиданно для самой себя Маша произнесла: — Эта девушка, с которой ты меня познакомил… Мики, она очень красивая. — И почувствовала в своем голосе нотку ревности.

— Да, я ее долго выбирал, но ее сделали… — Увидев, что Маша не поняла, Мишель разъяснил: — То есть долго над ней работали, чтобы она такой стала. — И вдруг, уловив Машино беспокойство, рассмеялся: — Но ты гораздо красивее… от природы… по-настоящему. Давай выпьем за тебя, вернее, за нас и за наш будущий успех!

С каждым выпитым глотком Машу покидала скованность, было приятно, возбуждало состояние волшебного праздника, уже не хотелось спрятаться за Пьера, наоборот, хотелось нравиться, общаться, демонстрировать всем свой красивый, не хуже, чем у знаменитой Мики, наряд.

Она сбросила накидку и поймала восхищенный взгляд Мишеля.

— Ты необыкновенна, прекрасна! Ты настоящая Наташа! Я тебя приглашаю на танец.

«Почему Наташа?!» — удивленно подумала она, но Мишель уже увлек ее вперед, делая тщетную попытку быстро пройти сквозь толпу гостей. Их останавливали, знакомились с Машей, и она чувствовала, что привлекает внимание…

Негромко играл оркестр. Танцующих было мало.

Мишель вел уверенно и легко, слегка прижимая Машу к себе. Девушка, чутко прислушиваясь к музыке, точно поддавалась движениям партнера.

Она зря переживала за прическу: в отеле ее искусно постригли и уложили. Шея была полностью открыта, и Мишель, наклоняясь, чтобы что-то сказать, касался ее губами. Было очень приятно, Маша вся напрягалась от сладкого возбуждения, по спине ползли мурашки, а в голове, как в тумане, расплывались его слова:

— Ты настоящая северная звезда, Господи, ты же пахнешь снегом, ты настоящая Натали, такую я тебя и представлял!

Он подвел Машу к краю площадки. Они оказались в полумраке, среди экзотических деревьев.

«Вряд ли, что они живые», — подумала Маша, сорвала плотный блестящий лист и бросила вниз. Лист, планируя, медленно полетел. Внизу, как на макете, чередой выстроились маленькие домики, которые с высоты небоскреба казались игрушечными, а по узеньким ленточкам шоссе двигались такие же игрушечные машинки. У Маши закружилась голова.

— Я не могу смотреть вниз, мне страшно, — шепотом призналась она.

Мишель развернул ее к себе. Маша вся дрожала, несмотря на то что стояла теплая, по-настоящему южная ночь.

— Смотри на меня, со мной тебе не может быть страшно.

Вокруг как будто все исчезло — были только они вдвоем.

— Ты из той волшебной русской сказки, которую мне в детстве рассказывала мама. Я знал, что найду тебя. — Он взял ее тоненькую руку и прижал запястье к своим губам.