Рождество в Париже

Маша перевела курьезную сцену американцу и рассказала, что это имение, где они сейчас снимают фильм, в XVIII веке принадлежало роду известных в России князей Голицыных, а потом, до революции 1917 года, им владел знаменитый князь Юсупов. Бабушка Анисья, которая, как оказалось, уже жила в те времена, била актеру поклоны, приняв его за последнего владельца имения.

Американец только изумленно качал головой…

Месяц пролетел в Москве незаметно. Мишель, как всегда, держался ровно. О вечере, проведенном у него в номере, никогда не вспоминал. Зойка же, позвонив на следующий день, упрекнула Машу за то, что она разбила компанию и ушла, не попрощавшись, и что Мишель с Клодом после ее ухода тут же выпроводили Зойку домой. Маше очень хотелось узнать, что они тогда делали в другой комнате. Но болтливая подруга ничего не рассказывала, а самой ее об этом спрашивать Маше было неудобно.

Она мучилась, чувствуя к Мишелю нечто большее, чем просто уважение или привязанность, но гордость не позволяла ей даже намекнуть ему об этом — ни взглядом, ни жестом, ни поведением. Она знала, что существует тысяча уловок остаться с ним наедине, хитростью или женским кокетством приблизить его к себе. Но, как только кончался съемочный день и Мишель, поблагодарив всех, назначал время на завтра, Маша первая уезжала с площадки. Позже ругала себя за это, страдала, а потом все повторялось.

Съемки фильма приближались к концу, оставалось отснять еще небольшой кусок в Лос-Анджелесе и финал в Париже.

Маша скучала по Парижу. Она вспоминала горькие дни, проведенные здесь с Гошей, и спокойные, добрые — с Пьером.

Париж! С него все и началось.

23

Обсуждая в Лос-Анджелесе дальнейшие съемки. Клод сообщил Маше, что теперь ей придется ездить верхом.

— Если помнишь, по сценарию ты должна гарцевать на красивой лошади в яблоках. Мишель уже заключил договор на прокат очень дорогого скакуна. Сначала будут снимать дальние планы, с дублершей. А потом твой эпизод.

— Но я вообще не умею ездить на лошади, боюсь даже подходить к ней, — призналась огорченная Маша.

Клод озадаченно посмотрел на нее:

— Мы даже не подумали об этом, потому что каждый актер в Голливуде должен уметь все: петь, танцевать, сражаться на шпагах, водить автомобиль и, уж конечно, ездить верхом. Придется тебе срочно учиться.

— Я научусь, — твердо сказала Маша.

На следующий день, когда были продолжены съемки, Клод познакомил Машу с девушкой-дублершей. Она была в Машином парике и костюме.

Глядя на девушку, Маша позавидовала ее легкости обращения с конем — красавцем Пеле. Она внимательно присматривалась, как та вскакивала в седло, ласково трепала и прижималась к морде коня, угощала его своим завтраком.

Разговорившись, Маша узнала, что девушка выросла в сельской местности. У ее отца были конюшни, и она с детства ухаживала за скакунами, а также ездила верхом. Теперь знания пригодились, и она зарабатывает этим на жизнь. Девушка уже успела подружиться с Пеле, узнала его характер, повадки.

Она показала Маше, как забираться на лошадь, держаться в седле и много других премудростей, о которых мог знать только человек, любящий и знающий свое дело.

Маша так расхрабрилась, что даже решилась сесть верхом, и дублерша, держа Пеле под уздцы, прошлась с ним пару кругов.

Конь отнесся к Маше довольно благосклонно, ел с руки и слушался команд.

Маша твердо решила, что она не будет ничего говорить Мишелю, просить его о помощи, а сама овладеет ездой.

Рано утром, еще до начала съемок, приехав в конюшню, Маша попросила вывести Пеле.

— Вы ходите поездить? — ничего не подозревая, спросил конюх. — Только не заблудитесь. — И он обвел рукой каменистую дорогу, серые, невыразительные пески с редкой растительностью и горы.

Маша решила, что просто попробует спокойно поездить по дороге взад и вперед, чтобы они с Пеле привыкли друг к другу.

Когда конюх ушел, Маша достала из дорожного рюкзака угощение, которым накануне кормила коня дублерша, но он сегодня был явно не в духе, беспокойно бил копытом и уж совсем не обрадовался, когда Маша на него взобралась.

Но отступать было некуда, и, приговаривая ласковые слова, она потихонечку поехала вперед. Через некоторое время дорога стала раздваиваться, и Маша решила повернуть обратно, чтобы, как советовал конюх, не заблудиться. Но Пеле не слушался, чувствуя ее неопытность, сердито мотал головой и упрямо шел дальше.

«Через некоторое время попробую просто его остановить, слезу и поведу под уздцы назад, — неуверенно решила она, — а пока…»

Сидеть стало неудобно, от напряжения и с непривычки заныла поясница. Сильно пекло солнце, хотелось пить…

Вдруг откуда-то сбоку, из-за высокого камня, выскочили два парня. Они выглядели очень подозрительно: были одеты в грязную одежду, длинные черные волосы напоминали паклю.

«Это, наверное, местные жители, — успокоила себя Маша, — не негры, но и не белые, похожи на испанцев или мексиканцев».