Рождество в Шекспире

— Извини, — сказала я Берри и направилась к автомобилю. — С каких это пор, — пробормотала я, сообразив, что мой голос разносится по холодному прозрачному воздуху, — ты счел необходимым держать для меня двери?

Джек выглядел уязвленным.

— Милая, я — твой раб. — Он подражал дельтскому акценту Берри.

— Не валяй дурака, — прошептала я. — Я так рада тебя видеть. Не порти все.

Он смутился, когда я села в автомобиль. Его рот расслабился.

— Хорошо, — сказал он и закрыл дверь.

Мы выехали с парковочного места, чтобы проследовать за другими автомобилями с автостоянки.

— Ты нашла сегодня врача, — сказал он.

— Да. Откуда ты знаешь?

— Воспользовался своими связями. Ты в порядке?

— Да.

— Как много ты знаешь о Диле Кинджери? — спросил он.

Он будто ударил меня кулаком в живот. Я затихла, чтобы перевести дыхание, моя паника была очень сильной и внезапной.

— А с ним что-то не так? — спросила я наконец, мой голос звучал не столько сердито, сколько испугано. В моем сознании сразу много чего промелькнуло: Верена, улыбающаяся Дилу, долгая помолвка, отношения с дочерью Дила, над которыми Верена так упорно работала, радостное принятие Вереной сумасшедшей миссис Кинджери…

— Вероятно, что нет. Просто скажи мне.

— Он — фармацевт, вдовец, отец. Вовремя оплачивает свои счета. Мать у него сумасшедшая.

— Эта старая сплетница, которая сказала, что я опасный?

— Да. — Она была права.

— Как давно умерла его первая жена?

— Шесть или семь лет назад. Анна ее не помнит.

— А Джесс О’Ши? Проповедник?

Я посмотрела на Джека, когда мы проехали мимо уличного фонаря. Его лицо выглядело напряженным, почти сердитым. Нас таких было двое.

— Я ничего не знаю о нем. Я видела его жену и маленькую дочку. Еще у них есть сын.

— Он пришел на репетицию обеда?

— Священник так обычно и поступает. Да, я слышала, как они говорили, что наняли няню.

Мне хотелось ударить Джека, что случалось нередко.

Мы остановились на автостоянке у ресторана «Сара Мэй». Джек припарковался чуть в стороне от остальных машин.

— Поверить не могу, тебе удалось расстроить меня, ни много ни мало, за пять минут, — мой собственный голос казался далеким и отчужденным. И дрожащим.

Он всматривался в окна ресторана через ветровое стекло. Мерцающие рождественские гирлянды обрамляли окна. Их свечение пробежало по его лицу. Чертовы мерцающие гирлянды. Чувствуя, что пауза затянулась, Джек повернулся ко мне. Он взял мою левую руку.

— Лили, когда я объясню тебе, над чем работаю, ты простишь меня, — сказал он с причиняющей боль искренностью, которую я вынуждена была уважать. Он сидел, держа меня за руку, не предпринимая попытки открыть дверцу, в ожидании, что я… дальше буду ему доверять? Отпущения грехов авансом? Он будто вспорол мне грудную клетку и осветил ее.

Я резко кивнула, открыла дверцу и вышла. Мы встретились перед машиной. Он снова взял меня за руку, и мы пошли к «Саре Мэй».

Сара Которн, имя которой носила первая половина названия «Сара Мэй», показала нам отдельный зал, который Дил зарезервировал для вечеринки. Конечно все мы, кроме Джека и миссис Кинджери, бывали здесь много раз, так как это было одно из двух мест в Баркли, где можно поужинать в приватной обстановке. Я заметила, что здесь недавно появились новые ковры и обои все в тех же извечно популярных цветах бургунда и лесной зелени, а искусственная елка в углу была украшена кружевами и лентами белого и бордового цветов. Конечно же, эта елка еще и светилась, увешанная маленькими яркими огоньками, и, слава Богу, они хотя бы не мигали.

Центры столов были украшены ткаными ковриками для столовых приборов и салфетками в рождественских цветах. (Это было очень шикарно для Бартли.) Для банкетов столы ставились буквой П, это не изменилось, тем не менее, когда мы все подошли к нашим местам, я поняла, что Джек повел нас к О’Шисам. Он незаметно подталкивал меня в спину, напоминая о марионетке, сидящей на колене у чревовещателя, в спине которой сокрыта руководящая рука. Джек поймал мой взгляд и убрал руку.

Дил уже стоял за стулом моей сестры, рядом с которым располагалось место его матери, поэтому в качестве мишени был доступен только Джесс О’Ши.

Джеку удалось вклиниться к О’Ши. Я находилась между этими двумя мужчинами, а справа от Джека была Лу. Через стол напротив нас сидели Пэтси Грин, за ней ухаживал один из швейцаров, и банкир, который играл в гольф с Дилом, вспомнила я.

Салаты были поданы почти сразу же, Дил попросил Джесса прочесть молитву. Конечно, Джесс был обязан сделать это. Джек наклонил голову и прикрыл глаза, но его рука нашла мою, крепко вцепившись в мои пальцы. Он поднес мою руку ко рту и поцеловал ее, я даже почувствовала его теплые губы и легкое покусование, потом он опустил руку на колени и ослабил хватку. Когда Джес произнес «Аминь», Джек отпустил меня и разложил салфетку на своих коленях, как будто то небольшое мгновение было сном.

Я оглядела сидящих за столом, заметил ли этого кто, и единственным человеком, смотревшим на меня, оказалась моя мать. Кажется, она отчасти смущена сексуальностью жеста… а отчасти ей понравился этот эмоциональный выпад.