Рождённая в ночи

Вчера, когда она позволила себя укусить, её чувства открылись. Интимный кровавый поцелуй отчетливо дал ей понять, что она не просто привязалась к Велесту, и нуждается в нем, как в защитнике и проводнике среди бессмертных. Она полюбила его. Её любовь ещё была осторожной, неуверенной, робкой, но она пробивалась сквозь страх и жестокость окружающего мира. Для неё это чувство не стало откровением, скорее, осознанием неизбежности. То, как она сразу потянулась к Велесту…Как волновалась за него….Как вверила свою жизнь в полное его распоряжение….

И Лана не хотела губить это чувство. Она ещё не знала, к чему оно приведет, сделает ли её самой счастливой молодой женщиной, или, напротив, заставит обливаться кровавыми слезами, она была рада, что испытает его.

Любить князя Сандровского — трудно, но очень волнительно.

И страстно.

Лана смело встретила злой взгляд отца.

— Зидан, тебе не стоит волноваться о свадебном подарке. Если мы решим связать свои судьбы, ты не будешь в числе приглашенных на торжество.

Что заставило Свету сказать эти злые слова — позже она не сможет вспомнить. Но, как известно, слово не воробей — вылетит, не поймаешь. И её слова возымели эффект разорвавшейся бомбы.

Зидан рассчитывал, что если дочь не бросится к нему в объятия, то хотя бы под воздействием гипноза и его авторитета, покорится, и пойдет за ним, позволит сделать своей марионеткой. И он никак не ожидал, что она встанет в «позу», более того, посмеет ему перечить. Из его груди вырвался предупреждающий рык, рога стали удлиняться, лицо исказилось, и прямо на глазах стало менять форму.

— Ничтожество! — пророкотал демон, увеличиваясь в размере и, казалось, заполняя всё пространство беседки. Вокруг него образовывался густой липкий туман, и он заволакивал Свету внутрь. — Что ты о себе возомнила, маленькая дрянь? Да я тебя растопчу одним прихлопом! Ты захлебнешься своей желчью! И будешь на коленях умолять, чтобы я признал тебя и помог! Ты….

Как-то само собой получилось, что Лана, чувствуя приближение бури и исходившей угрозы, выбросила руки вперед. Её тело затрясло, и последнее что она запомнила, перед тем как потерять сознание, было свечение, отражающиеся от её ладоней….

Глава 15

— Эй, воробышек! — её легонько хлопнули по щекам, отчего Лана негромко застонала.

Приятная темнота поглотила её и не желала отпускать. В голове стоял шум, он гудел, и девушка поморщилась от боли в задней части затылка. Её ресницы затрепетали, и она поморщилась.

— Лана, ты слышишь меня!

Голос из вне звучал настойчиво, не позволяя ей снова провалиться в темноту. И он очень смахивал на насмешливый голос Бориса Сандровского.

Она снова застонала и через усилие открыла глаза.

Так и есть. Рядом на корточках сидел Борис, следы от вчерашнего нападения полностью исчезли с его лица, выглядел он бодро, единственное, что изменилось с последнего их общения — был взгляд. Если раньше вампир смотрел на неё зло, то теперь в его темных глазах застыла благодарность и беспокойство.

— Отлично! Давай-ка, воробышек, приходи в себя поскорее, а то сейчас твой ненаглядный примчится сюда, и решит, что я причастен к твоему грехопадению! — он говорил насмешливо, но интонация в его голосе звучала по-доброму.

Лане удалось улыбнуться.

— Что произошло? — спросила она хриплым голосом, и откашлялась. Во рту всё пересохло, точно она не пила дня два.

— Ты благополучно грохнулась в обморок.

— Это объясняет, почему у меня болит всё тело, — Света выпрямила спину и поняла, что сидит на полу в беседке. Никого, кроме Бориса, больше не было. — А где….Зидан?

Она огляделась по сторонам, в поисках демона.

Лицо Бориса тотчас ожесточилось, и показались кончики клыков. Всё тело напряглось, готовое к внезапной атаке и обороне.

— Кроме твоего запаха, в беседке присутствует запах демона, но я решил, что здесь был кто-то из приглашенных Кардана. Когда я увидел вспышку, то сначала решил, что это молния или зарница. Но грома не слышно. Решил проверить, зашёл в беседку и увидел тебя, лежащую на полу. И знаешь, Светлана, от тебя исходило свечение.

Последнее предложение он сказал тоном, подразумевающее, что от неё последует объяснение. Лана посмотрела на руки, — белые, с прозрачной кожей, и не увидела в них ничего нового.

Потом перевела взгляд на вампира и негромко сказала:

— Я — нефилим. Дочь Зидана. И, кажется, во мне просыпаются сверхъестественные силы.

— Чтооооо?….

У Бориса от удивления отвисла челюсть, и он, по инерции, немного отодвинулся от девушки, сдвинув брови на переносице и с недоверием посмотрел на Лану. Причем, наверное, его взгляд очень сильно был похож на взгляд Светы, когда она первый раз увидела Велеста. То же удивление, то же недоверие.

— Нефилим? — переспросил, уточняя Борис, поднялся, выпрямившись во весь рост и предлагая руку девушки.

Та приняла помощь, без всякого колебания. После того, как она позволила пить ему из вены, страх перед грозным бессмертным улетучился. Его шрамы носили след пережитых страданий, и, возможно, когда-то она узнает их происхождение.