Рождённый под чужим небом

Котик навострил ушки, затем распушил шерсть, став при этом раза в два больше. Из нижней челюсти вылезли массивные клыки, а в глазах расплескалась темнота. Подойдя к Ярхе, он прижался к ней пышущим жаром боком, затем склонился над Сириной и неестественно длинным розовым языком принялся вылизывать ей раны.

Подхватив крепкую суковатую палку стоящую возле печи, хозяйка вышла во двор. Там царил форменный бедлам: щёлкали костями черепа, выл кентаврос, ему вторили испуганным блеянием запертые в сарае козы.

– Тихо! – гаркнула Ярха.

Как по команде все смолкли. Даже козы и те заткнулись. Ярха вышла на середину двора и воткнула палку в снег, затем прикрыла глаза и зашептала тёмные слова.

В ворота что-то мощно ударило. Те заскрипели, но устояли. Тут же с кольев ограды начали взлетать насаженные на них черепа: человечьи, дивьи, конские, медвежьи, волчьи, кабаньи, лосиные, оленьи и тигровые. В их глазницах полыхало жёлтое пламя, а заострившиеся зубы клацали в предвкушении небывалого пира.

Внутренним зрением Ярха увидела нападающего. Здоровенная тварь, чем-то похожая на лягушку, била во врата, пытаясь протаранить их массивной головой. И тут на неё набросились черепа! Они облепили её со всех сторон и вонзили свои зубы в кости!

Но лягушка тоже оказалось не лыком шита. Она упала на снег и принялась по нему кататься, пытаясь стряхнуть навалившихся противников. Те же продолжали её жрать, пытаясь разгрызть оказавшиеся неожиданно твёрдыми кости.

Палка, воткнутая в сугроб, пошатнулась и упала. Подхватив её, старуха отступила на два шага назад. Снег в том месте где она только что стояла зашевелился, и вот из под него показалась рука. Синяя и с обломанными ногтями. Спустя мгновение из-под земли выбрался мертвяк, за ним ещё один и ещё.

Далеко не все пришедшие во двор к Ярхе, а до этого к её наставнице уходили обратно. Некоторые оставались здесь навсегда. И за долгие годы таковых накопилось достаточно. Первый мертвяк выставил вперёд покрытые ошмётками плоти руки и качнулся к Ярхе. Старуха подняла палку на уровень груди. Сорвавшаяся с её конца белая искра ударила мертвяка в серый лоб. Тот замер.

– Туда, – Ярха кивнула головой в сторону ворот.

Мертвец, а вслед за ним и второй, третий… потянулись к ограде нестройной гурьбой. Подойдя к забору, они принялись ловко на него карабкаться, цепко впиваясь в дерево заострившимися ногтями. Взобравшись наверх мертвяки, прыгали вниз и брели к отбивающейся от черепов лягушке.

Вскоре у ограды царила настоящая куча мала. Волна мертвецов захлестнула лягушку, та оказалось погребена под кучей навалившихся на неё тел. Хруст и чавканье теперь раздавались на всю округу. А Ярха слала в бой всё новую и новую нежить! Людей и животных, всех тех, кого поглотила когда-то здешняя земля!

Казалось, ничто не сможет противостоять этой силе, однако же тварь продолжала сопротивляться. Вот куча мертвецов приподнялась на пол локтя и упала, затем ещё раз и ещё. Лягушка пыталась отползти от ограды подальше в чащу.

С резвостью недоступной людям её возраста Ярха взобралась на ограду. На мгновение меж тел мертвецов, она увидела жёлто-снежный остов скелета. Старуха грозно свела брови. Костям уже давно было пора рассыпаться в прах, ан нет разве что кое-где поцарапаны, да выщерблены!

Вытянув на одной руке палку она, подгадав подходящий момент, метнула вниз синюю искру. Нежить тут же зашевелилась вдвое быстрее, но лягушка всё равно продолжала отползать в сторону леса! Причём от кучи навалившихся на неё мертвецов постоянно отваливались руки, ноги, головы и сгнившие куски плоти. Войско Ярхи несло потери.

Прошептав сквозь зубы проклятье, старуха принялась наблюдать, как лягушка потихоньку вползает в чащу. Ярха уже поняла, что убить эту тварь сейчас не удасться, но, по крайней мере нежить пообгрызёт её изрядно! Вряд ли теперь она скоро вернётся, а там что-нибудь да придумаем.

Дождавшись, пока чудовище скроется в чаще, старуха спрыгнула во двор. Тот, весь разрытый ямами из которых вылезали мертвяки, выглядел теперь так, будто его в поисках желудей перекопала сотня кабанов. Пробравшись меж кочек, Ярха зашла в дом.

Попробовав воду в горшке и убедившись, что та остыла, Ярха намочила в ней кусок ткани и вытерла им лоб и губы Сирины. Перевязав ей раны, она склонилась над столом. Качнув по блюду наливное яблочко Ярха принялась вглядываться в возникшие на гладкой поверхности картины. А посмотреть было на что!

Чудовище, разбросав мертвяков в разные стороны, прижалось спиной к дубу и щелкало пастью, отбиваясь от наседавшей нежити. Потрепали всё-таки они его порядочно! Правый глаз не горел и одна лапа была оторвана!

– Так-то! – ухмыльнулась Ярха.

Вскоре, однако, улыбка сползла с её лица. Старуха увидела, что лапа, упавшая шагах в двадцати от дуба, извиваясь в рыхлом снегу, медленно ползет к своему хозяину.

– Тьфу, гадость какая! – сплюнула в сердцах Ярха и ударила кулаком по столу. Изображение в блюде пошло рябью и исчезло.