Рождённый в блуде. Жизнь и деяния первого российского царя Ивана Васильевича Грозного

Не обратил, к сожалению. Через четверть века после этого сообщения другой путешественник, Амброджо Контарини, писал: «Они величайшие пьяницы и весьма этим похваляются. У них нет никаких вин, но они употребляют напитки из мёда, которые они приготовляют с листьями хмеля».

Сентенции подобного рода можно найти в записках иностранцев и всех последующих этапов нашей истории. Правда, периодически московские государи пытались противостоять алкогольной стихии. И, как ни странно, к их числу относился Иван Грозный, фигура крайне противоречивая.

«В Московии же нет нигде шинков, – с удивлением констатировал Михалон Литвин, – и если у какого-нибудь домохозяина найдут хоть каплю вина, то весь его дом разоряется, имения конфискуются, а сам хозяин навсегда сажается в тюрьму».

Но проходил пяток лет, и всё возвращалось на круги своя: государственная казна оскудевала, а самым надёжным и быстрым средством пополнять её была винная монополия.

Читая характеристики московитов иностранцами, следует учитывать известную долю преувеличений, присущую им. Особенно заметно это при наделении русских таким качеством, как хитрость. Здесь иноземные гости исходили скорее не из собственной практики, а из общего понятия о населении Руси как об азиатах, которые, конечно же, должны отличаться изощрённостью ума. Вот, например, что писал по этому поводу Павел Алеппский, сын антиохийского патриарха: «Один еврей, родом из Салоник, состоявший переводчиком по греческому и турецкому языкам при врачах царя, говорил нам, что евреи превосходят все народы хитростью и изворотливостью, но что московиты и их превосходят и берут над ними верх в хитрости и ловкости».

Павлу Алеппскому вторили другие путешественники, которые тоже делали упор на коварство и непредсказуемость московитов. Хитрее и лукавее людей они якобы не встречали. При этом московиты, зная о своей репутации у иностранцев, часто выдавали себя за представителей других национальностей, желая внушить к себе больше доверия.

Поскольку контакты с иностранцами на Руси никогда не поощрялись, можно полагать, что речь в их записках идёт о представителях правящей элиты и купечества. То есть иноземцы, выражавшие своё неудовлетворение нравственным обликом московитов, сталкивались с ними на дипломатическом поприще или в торговле. Не получая полного удовлетворения своим непомерным притязанием и амбициям, они переносили это неудовольствие на всех московитов вообще.

До океанов Скифского и Северного

Для европейцев XVI века Русь была молодым, только что возникшим государством. Венецианский посол Марко Фоскарино, посетивший её столицу в 1557 году, писал: «Названная Московия и московитяне недавнего происхождения. Московия – огромная, почти беспредельная страна. Расположена между Польшей и Татарией и простирается до жертвенника Александра Великого, что у истоков Танаиса, у самого края земли».

Московия поражала иностранцев своими размерами, обилием рек, лютыми зимами и бездорожьем. В этих не слишком благоприятных условиях удивляло обилие зверей, дичи, рыбы, мёда.

Путешественники тщательно отмечали все крупные населённые пункты, которые им приходилось видеть, фиксировали расстояния между ними, вычисляя их в санных путях. В Московии их привлекали меха (соболя, куницы, горностаи, белки, бобра, лисицы), мёд, воск, соль, дёготь, войлок, моржовые клыки, рыба.

Наибольшим спросом пользовался мех, который почти полностью вывозился за границу. Михалон Литвин отмечал: «Хотя московитяне одни только изобилуют соболями, но дорогих соболей запросто не носят, а посылают их в Литву – нежные нежным – получают на них золото».

Страна изобиловала мёдом, который давали дикие пчёлы. Марко Фоскарино с удивлением отмечал: «У них водится множество животных, имеются леса, прекрасного качества и богатые травой пастбища, воск и в большом изобилии мёд, ибо он не только обильно собирается пчёлами в ульи, но им полны в лесу деревья, в дуплах которых очень часто находят весьма значительное количество мёда».

Из Московии вывозились в большом количестве: воск, смола, ворвань (сало морских животных), икра, рыбий клей, соль, лён, конопля, слюда, кожа и рыба. На последних предметах экспорта следует остановиться особо.

Михалон Литвин писал о необычайном обилии и разнообразии животных. При этом отмечал, что дикие волы, ослы и олени убиваются только ради кожи, мясо за ненадобностью выбрасывается. На коз и кабанов вообще не обращают внимания. Газелей каждый крестьянин убивает тысячами. Великое множество птицы. Реки до невероятности обильны рыбой, поэтому некоторые из них называют золотыми. Как пример, Литвин ссылается на Припять. «Река наполняется ежегодно около 1 марта таким количеством рыбы, что копьё, брошенное в середину, останавливается твёрдо, как в земле, так густа рыба! Я не поверил бы этому, – пишет Литвин, – если бы сам не был свидетелем, как черпали там рыбу беспрерывно и наполняли в один день около тысячи телег, принадлежащих приезжим купцам, которые нарочно съезжались к этому времени».

Столица