Рожок зовет Богатыря

Светлана отступила за Сережино плечо. А Толя поправил ремешок фотоаппарата и, приподняв подбородок, решительно шагнул вперед.

— Мне надо срезку сфотографировать, Илья Назарыч! — сказал он. — Пионерское задание.

— Еще новости! Шатаются куда не следует, — закричал Илья Назарыч, — без халатов, без разрешения! Пошли вон отсюда немедленно!

— Илья Назарыч, олень идет, — негромко напомнил его помощник, худощавый молодой рабочий с резиновым жгутом в руках.

Илья Назарыч сверкнул на ребят глазами:

— В сторону! Тихо стоять. Кто снимать будет — вперед. Остальные — к стенке, в угол, чтоб не дышали!

Светлана сразу забилась в угол, туда, где висел на стене шкафчик. Из-за полуоткрытой дверцы неясно блеснули какие-то инструменты и пузырьки. А ребята замешкались.

— Хочешь поснимать? — торопливо спросил Толя.

Сергей покраснел от радости:

— А то нет? Только не испортить бы...

— Не испортишь. — Толя сдернул с плеча фотоаппарат и сунул Сереже: — На.

И поспешно отошел к Светлане.

И было пора — в помещение уже входил олень. Деревянный щит двигался сзади и осторожно подгонял его к станку.

Увидев людей, олень всхрапнул, вскинул голову и метнулся в пролет, к тому мостику, из-за которого виден был солнечный зеленый двор. Олень ринулся между широкими деревянными крыльями мостика... и вдруг эти крылья мгновенно поднялись, зажали оленя, а настил мостика утонул, ушел из-под ног.

В ту же минуту помощник Ильи Назарыча вскочил на спину перепуганному оленю, схватил его за рогатую голову, придержал ее, чтобы олень не повредил себе пантов. Рабочие быстро притянули голову пантача двумя ремнями к станку. Помощник накинул на панты резиновый жгут. Подошел Илья Назарыч, быстро очистил и протер спиртом шейки пантов и тут же отпилил острой пилкой оленю рога — сначала один рог, потом другой.

Кровь тугой струей брызнула вверх и залила шею и пеструю спину оленя.

Светлана охнула, сжала руки... А олень, освободившийся от тисков, одним прыжком выскочил из станка и скрылся во дворе.

Человек, сидевший у стола, принял нежные, светлые, залитые кровью панты, прицепил к ним бирку... Илья Назарыч пошел мыть руки. Рабочий начал снова протирать станок... Все произошло в несколько минут.

Толя подскочил к Сереже:

— Ну как? Снял?

Светлана ошеломленно глядела на всех. Будто ничего не случилось! Будто не бился сейчас в этом противном станке бедный олень! Как он боялся, как у него беспомощно болтались ноги, когда из-под них ушел настил! Светлана видела его глаза — большие, лиловые, полные ужаса и недоумения...

— Не буду! Не хочу! — крикнула она. И, быстро повернувшись, торопливо зашагала прочь от панторезного станка.

— А никто и не приглашал, между прочим... — донеслись ей вслед Толины слова. — Чудачка! Думает, что им больно!

Но Светлана только тряхнула головой, словно отгоняя муху.

— Не хочу, не хочу, не буду! — повторяла она, чуть не плача. — Нашли тоже что фотографировать!.. Нашли тоже! А то разве не больно?

3

Светлана, взволнованная, почти бежала по дорожке. Дорожку пересекал ручей. У самого ручья стоял небольшой низкий сарай. Ворота его были широко открыты, а из этих ворот клубился густой пар. Что там такое? Банька такая маленькая, что ли, стоит здесь, у ручья?

Но тут Светлану обступила высокая трава, по виду очень знакомая, с маленькими листьями и жесткими головками. Неужели это тимофеевка? Да, это тимофеевка, только ростом чуть не в два метра. А это колокольчики, простые полевые колокольчики, только они Светлане выше головы... А под кустами у ручья те самые желтые цветы, которые она видела издали. Да это лилии! Настоящие желтые и оранжевые лилии, которые сажают в садах и выращивают на окнах. А здесь они прямо под кустами растут, в траве, их можно рвать. И как же их много!

И снова Светлану охватило сладкое и взволнованное чувство какой-то сказочной нереальности места, в которое она попала. Она вдруг почувствовала себя совсем маленькой — это потому, что вокруг уж очень высокие поднимались деревья, неправдоподобно большая росла трава, невиданно крупные цвели цветы...

«Соберу гербарий, — тут же решила Светлана. — В школе скажут: «Это ты в саду нарвала!» А я только засмеюсь. В саду! Тут везде сад. И никто его не сажал, сам собой вырос!»

Светлана хотела нарвать желтых лилий, но вспомнила, что такой букет уже стоит у них на комоде.

Она сбежала к ручью и, пробравшись по берегу, подошла к раскрытым воротам сарая и заглянула внутрь. В сарае не было ни пола, ни потолка — только бревенчатые стены да крыша на стропилах. Посредине стоял огромный котел. Вода дымилась в этом котле, и прозрачный пар широко валил за ворота.

У котла стояли рабочие — тоже в белых халатах. Они окунали в кипяток оленьи рога-панты то одним краем, то другим. Работа эта трудная, требует внимания, сосредоточенности — нельзя передержать панты в кипятке ни секунды и недодержать тоже нельзя. Поэтому люди работали молча, без разговоров, без балагурства.

«Это, значит, и есть варка», — догадалась Светлана.

Поняв, что тут нельзя мешать, она незаметно отступила.