Рози — моя родня

            «Мой дорогой племянник,

вряд ли ты помнишь тот случай, когда я энное число лет назад познакомился с тобой в довольно отвратительной обители, где поселились твои отец и мать. Впоследствии до меня дошло известие об их кончине, не очень, должен сознаться, меня огорчившее, поскольку во всех моих разговорах с ними за много лет твои родители давали мне понять, что их единственное желание покинуть эту жизнь и предаться лону Всевышнего. Однако в силу этого обстоятельства выходит, что ты теперь мой единственный здравствующий родственник. В моей памяти ты остался довольно славным пареньком, хотя почем знать — быть может, за последовавшие годы родители сумели набить твою головушку всякой ерундой и бреднями.

Как бы то ни было, мое нынешнее состояние не располагает к тому, чтобы поминать старое. Здешний эскулап довел до моего сведения, что мне осталось недолго жить. Не скажу, чтобы мысль об этом особенно тревожила меня — я прожил содержательную жизнь, и на моем счету почти все наиболее приятственные грешки. Однако меня заботит судьба моего сотоварища. Мы провели вместе последние восемнадцать лет, делили радости и невзгоды. А потому не хотелось бы думать, что после моей кончины она останется в мире без единого друга, без мужчины, который присмотрел бы за ней. Намеренно говорю „мужчины“, ибо она не ладит с представительницами собственного пола.

Основательно поразмыслив, я решил, что именно ты — как мой единственный здравствующий родственник — мог бы взять на себя эту обязанность. Что касается финансовой стороны, полагаю, это не станет для тебя таким уж непосильным бременем, поскольку, обратясь в Сити в торговый банк „Эмесер энд Твист“ на Коттонуолл-стрит, 110, ты обнаружишь, что там на твое имя положены деньги в количестве 500 фунтов стерлингов. Прошу тебя использовать их на пропитание Рози, к коему она привычна.

Сцены на смертном одре всегда неприятны, а потому я немедленно направляю Рози к тебе, чтобы избавить ее от тягостного созерцания того, как я испускаю последний вздох. Так что фактически она должна прибыть почти одновременно с этим письмом.

Что бы ни говорил обо мне твой отец (вероятно, вполне справедливо), я совершаю хотя бы одно благое деяние за все мое отменно растленное бытие. Твой родитель, при всей его бесхарактерности, всегда был защитником горемык, оставшихся на свете без друзей, и мне остается только надеяться, что ты унаследовал эту черту. А потому прошу: позаботься о Рози. Моя болезнь явилась для нее большим потрясением, и я уповаю на то, что ты сумеешь утешить ее.

Искренне любящий тебя дядя

Эймос Руквисл