Розмари. Леденцы и тайная библиотека

Маму будто оса ужалила. Она начала заикаться и подлизываться к Донне, и я заметила, что вокруг неё вспыхивают маленькие жёлтые искры, будто её всю трясёт от нервов.

Донна, напротив, была похожа на полакомившуюся сливками кошку. Её обрамляло огненно-красное сияние, и это было мне не по душе.

– Рэй, – промурлыкала она, перебрасывая через плечо свои роскошные тёмные волосы и неодобрительно глядя на нас через экран. – Это твои дети, я полагаю?

Вместо «дети» она могла с тем же успехом сказать «крысы».

– Да, позволь мне представить, – мамин голос был тихим, задыхающимся, словно она боялась говорить с нормальной громкостью. – Это моя старшая, Розмари, а это Лоис.

Я слегка улыбнулась, а Лоис просто глядела на неё и тёрлась носом об свою Би – она всегда так делала, оценивая нового человека.

К счастью, мама этого не заметила.

– Девочки, это Донна.

– Донна Мари, – поправила Донна.

– О да, прости. Прости меня. – Мама смущенно дотронулась рукой до лба.

– Оригинально, – вымолвила Донна. Понятия не имею, что она хотела этим сказать.

– Ну что же, пора нам переодеваться. Думаю, тебе стоит сходить к гримёрам, Рэй. За час они многое успеют сделать.

Это явно сильно уязвило маму, и я так разозлилась на Донну! Сказать, что маме нужно подольше краситься!

– Я скоро перезвоню, девочки, – прошептала мама. А затем отключилась.

Мне было не по себе, в животе появилось какое-то неприятное ощущение. Мама на работе была сама не своя. Рядом с ней были эти две явно недовольные женщины, и их раздражение затмевало мамину радость от работы, которую ей так нравилось выполнять.

Примерно через час, когда папа наспех сделал нам сэндвичи и снова заперся в своем кабинете, Лоис вздумалось приготовить овсяное печенье.

Мы стали рыться в маминых кулинарных книгах в поисках нужного клочка бумаги, на котором, как уверяла Лоис, был записан рецепт.

От папы толку не было. Всякий раз, когда мы подходили к двери кабинета, чтобы задать ему какой-нибудь вопрос, он выставлял вперед ладонь, как бы говоря «Не сейчас».

Поэтому мы поступили так, как полагалось поступать самостоятельным детям: взяли дело в свои руки.

Найти ингредиенты и замесить тесто было нетрудно, хотя, пока мы растапливали масло в кастрюле, всё чуть не загорелось, потому что мы положили полотенце рядом с горячей конфоркой. Затем мы слепили из теста аккуратные кружочки, задвинули их в духовку и даже убрали за собой на кухне.

Маме и папе незачем бояться оставлять нас дома одних! Конечно, только в крайнем случае.

Наверное, всё пошло не по плану, когда мы настолько увлеклись игрой про Марио, что забыли про печенье.

– Чувствуешь какой-то странный запах? – спросила я у Лоис перед третьим заездом.

– Нет, – ответила она.

Запах становился всё заметнее, и что-то подтолкнуло меня пойти спросить у папы, что это так пахнет. Как только мы вышли из гостиной, мы увидели, что из кухни идёт дым.

– О господи, Лоис! – закричала я.

– Папа!!! – заорали мы обе во весь голос, размахивая кухонными полотенцами, чтобы хоть немного разогнать дым.

Папа был наверху и искал какую-то старую папку, а когда услышал наши крики, то бросился вниз по лестнице, оступился на предпоследней ступеньке и с грохотом упал на пол.

Сказать, что у него испортилось настроение, было бы преуменьшением.

– Что вы делаете?! Почему не сказали мне, что готовите печенье?! – ругался папа, вытаскивая из духовки противень с черными угольками.

Лоис расплакалась:

– А я так хотела их съесть!

Как раз в этот момент мама решила перезвонить нам по видеосвязи, а у папы началась очередная встреча по интернету.

Когда мама увидела дым на кухне и залитое слезами лицо Лоис, она сразу помрачнела.

– Не волнуйся, мам, – сказала я самым умиротворяющим тоном, на какой была способна. – Когда ты вернёшься домой, всё будет хорошо.

– Один раз попросила папу присмотреть за вами, и сразу полный провал! На кухне мог начаться пожар! Нет, так не пойдёт, – ответила мама.

Было жаль, что мама так расстроилась. Ну да, подгорело овсяное печенье. Взрослые слишком остро на всё реагируют. Я хотела поговорить с ней, успокоить, но тут у неё раздался стук в дверь и чей-то голос позвал её на съёмочную площадку.

Она тяжело вздохнула и поднесла руку ко лбу.

– Мне пора идти, девочки. Пожалуйста, больше никаких происшествий.

И тут я заметила, что вокруг её руки клубится жёлтый туман.

Я присмотрелась внимательнее: когда она опустила руку, туман рассеялся, и, клянусь вам, примерно на середине предплечья между локтем и кистью у неё была дыра размером с десятипенсовую монету.

Дыра, через которую было видно насквозь.

4 Палома и гольфик

Вобщем, события того дня, беспокойство мамы и папины сложности с установкой нормального фона в рабочих видеозвонках вместо нашего домашнего беспорядка навели родителей на мысль, что надо бы найти нам няню.

Можете представить себе, с каким тяжелым сердцем я поднималась перед сном к себе в комнату – зная, что наши с Лоис желания не сбудутся.