Розовая гавань

Северн застыл на месте, потом не спеша обернулся к ней и произнес:

— Тебе еще предстоит доказать, что ты не являешься дочерью своей матери. Может, тогда я и стану обращаться с тобою, как с леди. Ступай. Твой вид меня не радует.

Гастингс чуть не взорвалась от потока слов, просившихся наружу. Но тут из-за плеча хозяина снова выглянула куница. Зверек смотрел на нее, забавно покачивая головкой, и это было так уморительно, что Гастингс расхохоталась. Северн развернулся на месте и уставился на нее.

— Ты мне тоже не очень-то мил. Еще я ненавижу серое, — добавила Гастингс, убедившись, что он уже вне поля зрения, а возможно, и слуха.

Но в ответ кто-то рассмеялся. Неужели Северн Лэнгторн? Нет, это смеялся Грилэм де Мортон.

И вот она стоит у постели отца. Его глаза закрыты, дыхание частое, прерывистое.

— Отец, я здесь. Пора.

Открыв глаза, тот отшатнулся от нее, восклицая:.

— Ты здесь? Ах, Жанет, ты здесь! Как ты сюда попала? Как?

— Я — Гастингс, отец, не Жанет. Я — не твоя жена. Я — твоя дочь. Твоя дочь!

Дыхание у него выровнялось, но он так и не поверил ей. Пелена замутила его глаза. Гастингс собирала васильки, отваривала, делала ему примочки, которые приносили лишь временное облегчение, и с каждым днем отец терял зрение. Вот он отвернулся, не желая разговаривать.

— Пришел отец Kappeг, — прошептал Грилэм де Мортон.

— А мой жених?

— О да, соблаговолите обернуться и увидите, что я здесь.

Обернувшись, Гастингс увидела, что он стоит рядом. Все в той же серой одежде, правда, уже без кнута и меча. Куница лежала на шее хозяина, словно пушистый воротник.

— Ты выглядишь немного лучше, — заметил он, смерив ее взглядом с головы до ног.

— Я не желаю, — выпалила Гастингс, вцепившись в бархатный рукав нарядного платья Грилэма. — Я не желаю выходить замуж. Кто он такой? Зачем он здесь? Разве нет иного способа?..

— Можете обращаться ко мне, мадам. Через несколько минут вы будете принадлежать мне, как и все остальное, даже платье и туфельки, что сейчас на вас надеты.

— Я вас не знаю. И хотела бы обождать.

— Это невозможно. Мы должны вступить в брак прежде, чем твой отец умрет. Есть много алчных людей, готовых захватить тебя и заставить выйти замуж силой. Твое единственное спасение — стать моей женой.

Гастингс уже тысячу раз слышала эти доводы. Отец с большим отвращением упоминал имя Ричарда де Лючи, который не на шутку испугал ее, когда она столкнулась с ним на прогулке два года назад.

— Ричард де Лючи женат, — сказала она, — для меня он не опасен.

— Жена его не остановит, — жестко произнес Северн. — Я думаю, она уже мертва.

— Я забью тебя до смерти кнутом, как забил твою мать, если ты сию же минуту не подчинишься. Начинайте обряд. — Фоук Трент нашел в себе силы приподняться на локтях и мрачно переводил взгляд с дочери на Северна Лэнгторна. — Начинайте обряд. Мой конец близок. Вы должны заключить союз, чтобы сохранить мои земли и родовое имя.

«А я при этом ничего не значу».

Отец игнорировал дочь с тех пор, как до смерти забил ее мать. От созерцания этого девочку избавили только хлопоты старой няни, но она не могла не слышать криков матери. Гастингс облизала пересохшие губы.

— Я готова, — вырвалось у нее, и она протянула руку жениху.

Отец Каррег не заставил себя ждать. Бормоча латинские фразы составленной им самим молитвы, он глядел то на Северна, то на Фоука Трента, и Гастингс заметила, что в спешке он даже пропускает некоторые части обряда. Едва прозвучали заключительные слова, эрл испустил дух. Отец Каррег облегченно вздохнул и отер пот со лба.

— Я уже отпустил ему грехи. Теперь мне остается лишь молиться за упокой его души. Можете прощаться с ним.

— Дело сделано, — произнес Северн и осторожно закрыл Фоуку глаза, ничего не видевшие в последние месяцы.

Гастингс в оцепенении смотрела на отца. Он лежит мертвый, а она вышла замуж. Что она должна сказать на прощание? Может, поблагодарить его за то, что отдал дочь человеку, который станет обращаться с нею не менее жестоко, чем он сам? Она заставила себя прикоснуться к щеке умершего и тут же отпрянула.

Куница, ни разу не показавшаяся за время церемонии, высунула мордочку, огляделась и недовольно заворчала.

— Куница не любит запах смерти, — объяснил Грилэм.

— Распорядись, чтобы позаботились о твоем отце, — приказал Северн, — потом иди в главный зал. И не забудь про свинину для Триста. Похоже, ему нравится, как ее готовит здешний повар.

— Милорд, — вмешался отец Каррег, — я уже оповестил всех, что вас теперь зовут Северн Лэнгторн-Трент, барон Лугез, эрл Оксборо.

— Дело не в имени. Главное, что я — их лорд. — С этими словами новый хозяин покинул спальню.

— Я верю ему, — заявил Грилэм, привлекая к себе Гастингс, — он хороший человек.

— Мой отец умер.

— О да, Гастингс, но ведь он прожил славную жизнь. И был моим другом. Нам всем будет его не хватать.

— Должна ли я возлечь с этим человеком в ночь смерти отца?