Розовая Гвиана

Мы вытаращили глаза и долго ничего не могли сказать.

— Ты что, шутишь? — спросил наконец Орька.

— Какие могут быть шутки! — сказал Юрка. — В общем, я кончаю. Ясно?

— Почему?

— Потому что это ерунда, какой еще свет не видел.

Тут я не выдержал:

— Это? Ерунда? А стихи? А правила? А пятерки по истории? Да нам без этой «ерунды» всю жизнь не вылезти бы из двоек! Дурак ты, Юрка, и больше ничего.

— Был дураком, а сейчас поумнел, — сказал Блин и отошел от нас.

Орька посмотрел на меня. Я посмотрел на Орьку.

— Что это с ним?

На перемене мы попытались выяснить, в чем же все-таки дело, но Юрка сказал, что если мы еще раз к нему полезем со всякой чепухой, то он даст нам по шее.

— Ну что ж, — вздохнул Орька. — Дураку закон не писан.

Подходил конец четверти. Мы с Орькой работали, как бурлаки. Я запомнил наизусть все теоремы из геометрии, почти половину учебника по литературе и всю хронологическую таблицу по истории. В конце четверти Юлия Карловна всегда делала общий опрос по английскому, поэтому я выучил весь английский словарь, напечатанный на последних страницах учебника. Я был готов к любым испытаниям и ничего не боялся.

В тот день Юлия Карловна принесла в класс тоненький сборник английских рассказов и начала вызывать всех подряд.

— Читайте отсюда, — говорила она, подчеркивая ногтем строчку в книге. Сначала прочтите текст, а потом переведите.

Каждому доставалось по десять строчек и несколько вопросов по грамматике.

— Кириков! — вызвала Юлия Карловна.

Орька подошел к столу с видом победителя.

Еще бы! Только за вчерашний вечер он выучил нашим замечательным способом сто восемьдесят три слова.

— Прочтите вот этот абзац, — сказала Юлия Карловна.

Произношение у Орьки было неважное, и, пока он по складам справлялся с текстом, англичанка грустно смотрела в окно.

— Довольно. Переводите, — сказала она.

— Сейчас, — заторопился Орька. — Значит, так… Каждый утро… старый козел… гулять… свой отец… широкий берег реки.

— Что? — переспросила Юлия Карловна, выпрямляясь на стуле. — Как вы перевели эту фразу?

— Каждое утро старый козел выводил гулять своего отца на широкий берег реки.

В среднем ряду кто-то хихикнул, а через несколько секунд весь класс покатывался со смеху. Рядом со мной заливался Борька Линевский. Юлия Карловна сидела за столом прямая, как статуя. Орька оглядывался, ничего не понимая.

— Сайленс! Тише! — стукнула карандашом по столу англичанка. — Соколов, переведите вы!

— По-моему, Кириков перевел правильно, — сказал я.

— А по-моему… — сказала Юлия Карловна. — Садитесь, Соколов. Садитесь, Кириков. Два. И два.

Авторучка англичанки дважды взлетела над журналом, как черная смертоносная ракета.

— Стыдно! — сказала Юлия Карловна, и плечи у нее вздрогнули. — У вас было в запасе два месяца. Вы вполне могли выучить грамматику. Ведь слова в иностранном языке — это еще не все. Надо знать, как из них составляется фраза. Стыдно!

— Блинов! — вдруг вызвала она. — А что вы думаете делать дальше? У вас три двойки.

Юрка встал и пожал плечами.

— Плииз икскьюз ми, Юлия Карловна, — сказал он. — Бат ми симс ай ноу инглиш.

Класс замер. Юлия Карловна побледнела. Наступила такая тишина, что стали слышны шаги уборщицы в нижнем коридоре.

— Уорд оф онэ, ай ноу инглиш, — сказал Юрка. — Из май прэнансиэйшн карэкт?

— Уот… — булькнула наконец англичанка. — Уот уоз ит хи сэд? Что он сказал? Что вы сказали, Блинов? Повторите еще раз. Сэй ит эгейн плииз.

— Ду ю андэстенд ми? — спросил Блин и улыбнулся.

Англичанка вынула из кармана жакета носовой платок и вытерла пот со лба.

— Подите сюда, Блинов, — сказала она по-английски. — Читайте вот это место.

Она открыла книжку и показала, откуда читать. И Юрка прочел. Он читал медленно, но очень хорошо. Он не волновался. Он был внимателен и серьезен, как никогда. Он перевел прочитанное и посмотрел на Юлию Карловну.

Растерянная англичанка теребила пальцами носовой платок. Наверное, она, как и весь класс, не могла понять, что происходит у доски. Открыв рты, мы разглядывали нового, непривычного Юрку. Мы смотрели на человека, который совершил чудо. Он подтягивался на турнике двенадцать раз. Он три раза подряд выжимал пудовую гирю. Но все это было абсолютной чепухой по сравнению с тем, что он сделал сейчас.

Юлия Карловна наконец пришла в себя. Лицо у нее стало строгим.

— Я хочу задать вам несколько вопросов, Блинов, — сказала она. Во-первых, с кем вы занимались?..

И в этот момент в коридоре звякнул и восторженно залился звонок. И сразу же класс взорвался, как фейерверк. Все кричали, прыгали через парты, бежали по проходам к столу. Вспархивали сбитые с парт книги, хрустели под ногами карандаши, истекали фиолетовой кровью чернильницы.

— Сайленс, бойс! Сайленс! Тише! — кричала Юлия Карловна, но мы не могли остановиться. Мы не могли не кричать. Мы оцепили стол и требовали пятерку. Только пятерку!

— Да, да, — сказала Юлия Карловна. — Только пусть он сначала объяснит, с кем он занимался. Кто вам помогал, Блинов?

— Никто, — сказал Юрка своим глуховатым голосом. — Никто мне не помогал. Просто я разозлился…

— Что? Вы хотите сказать, что вы разозлились и выучили английский язык?