Розовая мечта

— Только заржавевшей бритвы не хватает. — Нехорошо пошутила я, смекнув, что Юл осуществил сочиненную мною тогда по телефону мизансцену. И несмотря на горячую воду, по моей коже побежали мурашки — на мрачных кафелинах плясали световые блики, а отраженный в зеркальном потолке черный эмалевый овал с моим алебастровым телом напоминал саркофаг.

— Я тогда ещё поклялся, что реализую твою насмешливую подсказку. Но не знал, что все будет совсем по-другому… Бритва не нужна — нужна ты. Ты это тысячи прекрасных смертей… — Он разделся и поднял меня из воды. Сейчас мы совершим двойное самоубийство.

Наша любовь в ванной оказалась не очень удачной — мешали свечи, кафель и розы. Мокрые и возбужденные, мы перебрались в спальню, где кроме низкой кровати, занимавшей почти все двенадцатиметровое пространство, не было ничего…

Как я наслаждалась новым Юлом, стремительно вылупившимся из кокона подобно прекрасной бабочке. Нищий превратился в принца без всяких усилий, и бросил полученное богатство к моим ногам. Ему нравилось делать мне подарки, кормить дорогими лакомствами. Он дрожал от счастья, усаживая меня впервые в шикарную машину, и устроил сюрприз с новосельем (уже упомянутый эпизод в ванной). Я недоумевала, опасаясь задавать вопросы после того, как Юл дал знать: «Мои дела — это стена, и не пытайся пробить её носом, как Буратино нарисованный очаг». Именно так я поняла нашу полушутливую беседу.

— Чем ты занимаешься у Афанасия? Так щедро оплачивают только весьма ответственные услуги.

— Это правда, детка. Я учу «Закон Божий», а потом провожу спецкурс библейской мудрости с наиболее трудными клиентами агентства. Например: дяденька поклоняется золотому тельцу, дяденька не может остановиться, хапая «бабки» и теряя совесть. При этом он жертвует на храм и молит Всевышнего способствовать его обогащению. Я говорю ему: «Не проси у Бога того, что получаешь от дьявола. Богу свойственно делать сердце сокрушенное и смиренное, трезвенное, целомудренное и воздержанное, кающееся и умиленное». То есть Иоанна Златоуста цитирую. Действует беспроигрышно.

— Юл, а если серьезно?

— Я занимаюсь бумажной, архивной работой. То есть компьютерным банком информации. Это работа ответственная.

— Как тебе доверили сразу такое дело? Они сто раз проверят, потом посадят. В архив, разумеется.

— Проверяли. Теперь для этого есть специальная метода — тесты, детекторы и т. д. У меня — высший коэффициент надежности! Вещь, между прочим, редкая.

— Но откуда такие деньги? Я беспокоюсь о тебе, Юл. — Все это я вещала, сжавшись на сидении новой машины, стоимость которой в сопоставлении с доходами Юла, приводила меня в содрогание.

— Автомобиль принадлежит фирме. А в остальном мне просто повезло. Наше агентство — акционерное общество, и пайщики получают проценты от доходов. Шефу посчастливилось выиграть большое дело — мне перепали лишь крохи…

Приглядываясь к новому Юлу, я не могла не признать, что молодой человек очень красив и чрезвычайно привлекателен. В оправе материального достатка заиграла драгоценным блеском его врожденная аристократическая легкость, талант распоряжаться этим достатком с игривой широтой и чуждым показухе вкусом. Редкая смесь деликатности, граничащей с застенчивостью, и уверенность в себе, силы создавали ауру покоряющего обаяния. Он мог быть разным — изысканным и простецким, трогательным малышом и властным господином. Но переходя в ранг хозяев жизни, удачливых лихих любимцев Фортуны, Юл все реже возвращался к прежнему облику бесшабашного бессребреника, романтического парня, поклоняющегося любви.

Мое удивление и радость от чудесного преображения Юла, к которому я была причастна, скоро померкла. Мне стало не хватать дерзкого пылкого мальчика, боготворившего меня, как наивысшую ценность в своей жизни. Тот нищий гордец, приходящий в ярость от своей несостоятельности, навсегда остался в недрах брошенной убогой квартирки. Я не просто потеряла, я уничтожила его собственными руками, хотя давным-давно знала, что романтичный влюбленный, как истинный художник, обладающий редким даром, должен быть свободен — от всего житейского, бренного, бытового. От необходимости зарабатывать и считать деньги, конкурировать, преуспевать, завидовать чужому везению.

Рыцарями любви становятся по призванию, отрекаясь от всего, что не связано с её безрассудным полетом. Рванувшись за удачей, Юл стремительно превращался в облагороженную вариацию «делового человека»: сильный, дерзкий, преуспевающий, тщеславный и, увы, почти всегда обремененный какими-то неотложными, супер-важными проблемами. Мы стали видеться редко, вырывая для встреч короткие часы. Вечерами Юл часто бывал занят своим загадочным архивом и нередко пропадал ночами. Тайно набирая его номер, я наталкивалась на автоответчик. Однажды меня вежливо приветствовал женский голос, доложив, что хозяин на службе. Юл объяснил позже, что это была приходящая домработница, стиравшая белье и убиравшая квартиру. Я постаралась поверить.