Розовое гетто

— Какие-то деньги у меня есть…

— И ты расплатилась по долгам на кредитной карточке?

Она говорила чистую правду. Расплатилась.

Андреа повернулась к Уэнди:

— А ты зарабатываешь… сколько? Раз в десять больше, чем в кофейне?

Уэнди нахмурилась:

— Да.

— И я получаю больше, чем любая из вас. Мы должны смотреть фактам в лицо, девочки. Мы это сделали. Нам еще далеко до тридцати, а у каждой хорошая работа и пристойная зарплата. Не знаю, как это вышло. Но одно я знаю наверняка. Мы можем позволить себе купить хороший стол для завтрака!

Господи, и в этом она была права. Несколько мгновений мы с Уэнди напоминали солдат из старых военных фильмов, удивляющихся тому, что сражение закончено, а они все еще живы. Мы пережили квартиру в Бруклине у железной дороги. Выстояли в борьбе с безденежьем. Не сломались после предательства моего бывшего бойфренда. Мы смотрели друг на друга, и на глаза наворачивались слезы: так многое нас теперь связывало.

— Если уж на то пошло, — Андреа выдержала паузу, — мы можем позволить себе квартиру и побольше.

— И даже по маленькой квартире каждая, — добавила Уэнди.

Я замерла. Оба варианта мне решительно не нравились. Меня вполне устраивала эта квартира. Уэнди и Андреа были моей семьей. И как Андреа ненавидела свою прежнюю маленькую квартирку! Да, конечно, мы могли позволить себе снимать три квартиры на Манхэттене…

Но не следовало ли подождать, пока разъезд не станет насущной необходимостью?

— У меня идея, — нарушила я затянувшуюся паузу. — Почему бы нам не купить новый стол?

Уэнди и Андреа переглянулись… и рассмеялись.

— Новый стол, — согласилась Уэнди.

— Точно.

— Я рада, что ты до этого додумалась, — кивнула Андреа.

Мы отдали мемуары Сильвии, озаглавив их «Создавая себя», в одно маленькое, но известное издательство и с замиранием сердец ожидали решения. Пришел мой черед побывать в шкуре нервничающего автора. Меня тревожило, что Сильвия будет волноваться так же, как и я, но она оставалась спокойной, как танк.

— Никто не будет покупать историю о старушке, — утверждала она.

— Эта история не о старушке, — не соглашалась с ней я.

Но Сильвия не сомневалась, что мы напрасно потратили время. А может, лучше владела собой, чем я. Опять же в начале лета Сильвию больше занимал переезд из дома престарелых в квартиру, которая освободилась в доме Бернадины в Бронксе, то есть в районе, откуда она удрала чуть ли не восемьдесят лет назад. Я опасалась, что переезд окончательно подорвет здоровье Сильвии, но на нее он действовал как тонизирующее. Я помогла найти грузчиков и настояла на том, чтобы нанять человека, который запакует все вещи.

— У вас снова есть деньги, — напомнила я Сильвии. — Вы должны их тратить.

Она рассмеялась:

— Твоими устами говорит Андреа, не так ли? — (Я наконец-то привезла к Сильвии Уэнди и Андреа, и старушка привела моих подружек в щенячий восторг.) — Она сказала, что мне нужен новый телевизор. Я ответила, что слишком стара и долго не проживу. На что получила: «Значит, вы не только сможете взять его с собой, но еще там и отремонтировать». — И Сильвия рассмеялась.

Андреа, вероятно, советовала всем тратить деньги сразу. Она убедила меня купить новое платье для общенациональной конференции РАГ, которая в этом году проводилась в Нью-Йорке. Не просто новое, а шикарное.

Не тщеславия ради, а ради самоуважения. На конференции меня ожидала встреча с Флейшманом. «Разрыв» номинировали на «Рагги» в категории «Юмористический дамский роман» (и, спрашивается, над кем там смеялись?), и меня это тревожило: Флейшман стал одним из считанных мужчин, произведения которых номинировались на «Рагги», и мог получить премию. Поэтому, если уж об мою физиономию разбили бы яйцо, остальное все равно выглядело бы недурственно.

Вопрос о том, победит Флейшман или нет, активно обсуждался как в нашем издательстве, так и в других. Поначалу он казался безусловным фаворитом, рецензенты всячески восхваляли его книгу. И стараниями «Газель букс» Флейшман смотрел на меня чуть ли не с каждой страницы «Романс джорнал». В декабре он красовался на цветном рекламном объявлении во всю страницу, предварявшим статью: «Прощай, девчачья литература, привет, мужчины!» Сама книга получила четыре с половиной поцелуя. В других изданиях скептицизма было побольше. «КМ» язвил: «Состоялся еще один приход мужчины в мир любовной прозы. Джек Флейшман, возможно, мужской ответ Дженнифер Уайнер, но поневоле задаешься вопросом о необходимости такого ответа».

Вот так!

Закончив читать рецензию, я откинулась на спинку стула, согреваемая мыслью, что Флейшман тоже это прочтет.