Розовое гетто

Действительно, зачем трястись, если можно не трястись? И раз уж мы размечтались…

— Не помешала бы и кухня побольше. Без тараканов. — Я задумалась. — Ванная!

— И настоящая спальня с дверью, которая закрывается.

— Господи, это уже фантастика! — воскликнула я.

Мы продолжали мечтать, пока ели лапшу, запивая ее вином, поэтому почувствовали некоторое разочарование, выяснив, что с нашими финансовыми возможностями можем рассчитывать разве что на студию в Алфавит-сити [86]. Собственно, мы могли бы замахнуться на большее, если бы Уэнди позволила мне увеличить свой взнос, но она не хотела и слышать об этом.

— Если мы не будем платить поровну, все пойдет наперекосяк.

Я начала просматривать предложения в Бруклине, она же глубоко задумалась, брови сошлись у переносицы.

— Беда в том, что мы переплачиваем, потому что не можем позволить себе большего.

— Что?

— За квартиру с одной спальней просят астрономическую сумму, а с двумя спальнями — чуть больше астрономической.

Она была права. Но какая нам с этого польза? До конца вечера мы наметили несколько вариантов в Бруклине.

— Начну звонить завтра, — подвела итог Уэнди.

— Я тоже могу, — вызвалась я.

— Нет, давай я. Завтра работаю в кофейне. Играть в баристу интереснее, если одновременно кипятишь молоко и разговариваешь с агентами по недвижимости.

Уэнди всегда нравилось бороться с трудностями.

Я уже собралась улечься спать, когда ее глаза чуть не вылезли из орбит. Я сразу встревожилась, потому что смотрела она на меня.

— Ох, нет! — простонала Уэнди.

— Что такое?

Она указала на Макса, который спал у меня на коленях.

— Он не взял собаку.

Я напряглась. Неужели она хотела, чтобы Флейшман забрал Максуэлла?

— Разумеется, нет — Максуэлл принадлежит мне.

— Я не повезу этот ссущийся комок шерсти на новую квартиру!

— Нет…

— Нет-нет.

— Но это моя собака. Я несу за нее ответственность. И он давно уже ни на что не писал.

— Я думала, щенок принадлежит Флейшману…

— Ну, он был как бы нашим, но… — Паника заставила меня пуститься во все тяжкие. — Флейшман не обращал на него внимания. Портил Макса. Как только ты указала, как обучить его справлять естественные надобности в положенных местах, он стал гораздо лучше. А приучить его спать в коробке — просто гениально.

Впрочем, я сомневалась, что Уэнди клюнет на мою бесстыдную лесть.

— Проблем с ним не будет, — пообещала я. Макс, пожалуй, был единственным, что следовало сохранить от периода общения с Флейшманом.

— Так трудно найти квартиру для людей, — пробурчала она. — А найти квартиру, где можно держать собаку? За неделю? Это было бы почти чудо.

На следующее утро я проснулась как всегда. То есть поздно. Надела старое платье и бросилась к двери. Остановилась как вкопанная, увидев, что Уэнди склонилась над газетой, практически на том же месте, где я и оставила ее вчера.

— Постарайся освободиться после трех часов дня. Я хочу, чтобы мы посмотрели одну квартиру.

— Где?

— В Верхнем Ист-Сайде. Квартира вроде бы очень хорошая, и аренда всего на триста долларов больше той суммы, которую мы можем себе позволить.

— А откуда мы возьмем эти триста долларов? Она постукивала ручкой по странице с объявлениями. Очень деловая.

— Не знаю. Может, придется продать наши яичники.

Я выскочила за дверь. К тому моменту когда втиснулась в вагон подземки, квартирный вопрос уже вылетел у меня из головы. Ему на смену пришли мысли о «Разрыве».

Чем больше я думала об этой рукописи, тем крепче становилась убежденность, что Мерседес ее не возьмет. Нет, некоторые моменты, конечно, можно было назвать смешными. Флейшман — парень веселый. Разумеется, я эту книгу очень забавной не находила… и сомневалась, что кто-то другой сочтет ее смешной. С какой стати? Меня эта книга не так уж и развлекла. С тем же успехом можно было наблюдать, как кто-то отковыривает корку с ранки. Моей.

В кабинете, бросив сумку на стул и подняв голову, я увидела мужчину, вроде бы знакомого, который стоял в дверном проеме. Среднего роста, загорелый, с зачесанными назад волосами, он напомнил мне Энди Гарсиа [87]. Улыбнулся, и зубы ярко сверкнули на фоне смуглой кожи.

— Вы и есть та новенькая, — изрек он.

Мои губы изогнулись в робкой улыбке. Кого это принесло?

— Ну… относительно новенькая.

— Мерседес рассказала мне о вас много хорошего. — Незнакомец помахал мне рукой. — Продолжайте в том же духе.

— Спасибо! — пискнула я, глядя ему в спину. Он уже уходил.

Через три секунды в мой кабинет влетела Андреа.

— Господи, что он тебе сказал?

Я воззрилась на нее.

— Кто?

— Арт!

— Это был Арт Сальваторе?

— Разумеется. А кто же еще? — Она скорчила гримаску. — Ну почему он не остановился у двери моего кабинета?

— Может, не так уж это и хорошо, его остановка у моей двери, — ответила я.

Мне уже было как-то не по себе, когда я направлялась выпить кофе. По пути ко мне присоединилась Линдси.

— Готова к крупному плану? — спросила она.

Если это была какая-то шутка, то я ее не поняла.

— Твое интервью для статьи «Поднимая волну» в «Ка-эм», — уточнила она. — Разве вы договаривались не на сегодня?

Ох черт!

Я остановилась, словно уперлась в стену. Встреча с журналисткой «КМ» за ленчем. Ну конечно!