Розовый блейзер: нахальная меланхоличная история

Август умолк, занятый похлопыванием по карманам в поисках спичек. Эми достала из кармана зажигалку и угостила его огнём. Август сделал глубокую затяжку, чуть задержал дыхание и выпустил струю плотного серого дыма. Затянулся ещё раз и продолжил:

– Впрочем, у меня, как и у любого постороннего человека, нет шанса увидеть другого человека живым. Ведь жизнь, по своей сути, это процесс постоянных изменений. Никто другой не может воспринять тебя в течение твоей трансформации. Тебя способны увидеть лишь в одной конкретной точке. Получается, что глаза других всегда видят нас как готовый продукт. Поймать процесс изменений им не под силу. Мы каждый раз умираем в чужом взгляде.

– Я, конечно, соскучилась по твоей заумной фигне, – вставила Эми. – Но мы всё же надеялись, что ты подскажешь, что нам с долгом делать.

– Если вы хотите узнать, у меня, как быстро заработать, то вы явно ошиблись… – Август глухо засмеялся, затем его смех перешёл в кашель.

– Так и знал, что мы не получим от него разумного совета, – сказал я разочарованно.

– Вместо этого я расскажу вам одну притчу. Когда-то давно астролог шёл по берегу реки. Он держал путь домой из города, где долгих пятнадцать лет изучал разные науки и искусство предсказания. Астролог увидел следы на песке. Он изучил эти следы и понял, что они принадлежат не человеку, а Владыке Вселенной Чакравартину. Астролог пошёл по следам, которые привели его в деревушку, где он встретил мужчину в старой поношенной одежде. Это был Будда Просветлённый. Астролог не мог поверить своим глазам, потому что увиденное им противоречило всем знаниям, которые он получил за много лет.

– Я вижу тебя, но всё, что я читал, говорит, что это невозможно, – обратился астролог к Будде. – Неужели все книги ошибаются, и их можно сжечь?

– Не нужно ничего сжигать, – ответил Будда. – Твои книги будут верны во всех случаях кроме моего. Я никогда не совершал одни и те же ошибки и не являюсь ни человеком, ни машиной, поэтому мои действия невозможно предсказать.

– И как это относится ко мне? – спросил я.

– Любая жизненная ситуация предполагает три сценария поведения: самоустранение, капитуляция перед судьбой и сопротивление, даже если шансы практически отсевают. Два из трёх вариантов являются ошибочными. Надеюсь, ты не ошибёшься, когда придётся выбирать.

Август сделал последнюю затяжку и вдавил остаток самокрутки во сырой пол подвала. Тлеющий край сигареты зашипел, и последним издыханием от него поднялся столбик дыма, перемешанного с паром. Отвернувшись от нас на своём лежбище, Август обозначил, что наша беседа ему наскучила.

И мы ушли.

Мы брели через дворы к трамвайной остановке. Амелия с лицом мрачнее тучи курила тонкую сигарету и еле переставляла ноги. Она явно ожидала от Августа чего-то полезнее пространных рассуждений. Я не был сильно расстроен. Впрочем, я ничего особенного и не ждал. Однако меня заинтересовала одна деталь. Почему странный бомж смог увидеть суицид в глазах, а друг-сосед нет? От этой мысли даже захотелось закурить.

Глава 11.

Через пару дней разочарование от встречи с Августом окончательно выветрилось. Амелия продолжала жить в нашей квартирке и, вопреки моим опасениям, мы втроём неплохо уживались. Чувство юмора, за которое я ценил Илью, пришлось Амелии также по душе, что даже вызывало во мне подобие ревности, которые я тут же отметал, как глупость, на которую не имел ни малейшего права. Стало очевидно, что присутствие Эми преобразило наше мужское логово, когда на обеденном столе вместо мусора из упаковок быстро завариваемой лапши и пустых банок энергетиков появилась ваза с фруктами. Собственно говоря, наличие хрустальной вазы среди нашей посуды у нас с Ильёй вызвало неподдельное удивление. Быт налаживался, а обстоятельства, свёдшие нас вместе, не давали о себе знать. До сегодняшнего дня.

Утро сразу не задалось: я проснулся оттого, что Эми резким движением распахнула шторы. Яркий зимний день ворвался в комнату и врезал лучом слепящего, но холодного солнца мне по лицу. Прищурив глаза, я посмотрел вокруг. Амелия мельтешила по комнате и мурлыкала себе под нос какую-то мелодию. Кроме неё в комнате никого не было. Илья всецело увлёкся «помощью» своему худощавому другу. Я опасался, что Илья снова на что-то подсел. Он уходил от ответа на вопрос, чем они с ним там занимаются. Однако по вечерам Илья возвращался домой трезвым, и было видно, что он действительно не принимает ничего запрещённого.

– Доброе утро, соня, – пропела Эми.

– Утро никогда не доброе, – хриплым голосом пробурчал я.

– Это ещё почему?

– Потому что каждый раз приходится смириться, что ты не умер во сне. Часто мне удаётся это сделать только после кружки кофе.

– Хорошо, тогда давай я сварю тебе кофе, а ты сделаешь то, что обещал.

– Что именно?

– Починишь замок на двери в ванной. Мне надоело бояться, что ко мне в душ кто-нибудь ворвётся, – с недовольством провозгласила Эми. Это обещание совершенно вылетело у меня из головы.