Розовый лотос на глади пруда на закате

Одноклассники обожали такие уроки, потому что если к доске выходила Хон Лиен со своим рефератом – это стопроцентно означало, что остальных учитель уже не спросит, заслушавшись докладом талантливой ученицы и часто после этого вступая с ней в жаркую полемику по тому или иному аспекту ее работы. Лиен настолько скрупулезно подходила к заданиям, настолько полными по объему информации были ее рефераты, что на любой вопрос учителя девочка отвечала так, что у него не находилось что сказать ей в ответ.

Ученики дружно переводили взгляды то на Лиен, то на педагога, синхронно поворачивая головы, как котята или щенки, следящие за бумажным бантиком на нитке, который туда-сюда водит перед ними, забавляясь, ребенок. В такие минуты они выглядели точь-в-точь, как увлеченные зрители на спектакле в каком-нибудь театре.

Понятно, что после старшей школы девушка поступила именно на факультет истории, и никуда больше. А закончила его настолько блестяще, что ей предложили остаться тут же на должности преподавателя. Лиен не теряла времени даром и защитила диссертацию – сначала кандидатскую, потом докторскую – по эпохе Чосон.

Увлеченная и увлекающаяся, она настолько погружена была в научную работу, что воспламеняла своим энтузиазмом и студентов. Декан факультета был очень доволен перспективной сотрудницей, к тому же на ее лекциях дисциплина всегда была железная, студенты сидели в аудиториях целым потоком. Отсутствовать могли только совсем уж хворые или те, у кого причина была крайне уважительная.

И успеваемость у ее студентов тоже была на высоком уровне, что добавляло ей плюсиков в карму.

Правда, столь сильное увлечение наукой не оставляло времени на личную жизнь. Годы шли, а Лиен так и оставалась одна, «со своими рукописями», как сетовала мама, встречаясь с дочерью на семейных обедах. Но бабушка, мать отца, неизменно заступалась за «девочку», предлагая каждый раз позволить Лиен самой устраивать свою жизнь.

Конечно, девушка встречалась с молодыми людьми, но стоило им только осознать всю глубину любви молодого ученого к истории, они не выдерживали этой конкуренции и исчезали с горизонта – кто-то тихо, а кто-то со скандалом, громко хлопнув дверью и обозвав на прощание бывшую возлюбленную «помешанной дурой».

Правда, последний такой бойфренд оказался с гнильцой, он бессовестно пользовался ее знаниями, приобретенными в результате многочасовых бдений в библиотеке и архивах, куда доступ был далеко не каждому. А поскольку молодой человек был ее коллегой-историком, работающим в другом университете Сеула, долгое время девушка и не подозревала, что «любимый», казавшийся ей таким заботливым и искренним, попросту подворовывал ее научные материалы, выдавая их за свои.

Это выяснилось совершенно случайно, на научно-практической конференции, на которой оба выступали с докладами. Бойфренд был первым. Очередь Лиен – через несколько выступающих после него.

Она внимательно вслушивалась в его речь, как вдруг услышала что-то до боли знакомое. Мало того – это «знакомое» было ее собственным! Это именно она, сама, поделилась как-то с ним своими мыслями и идеями! Он еще тогда так похвалил ее, что девушка вне себя от радости была и разливалась соловьем перед ним. А сейчас этот бессовестный человек все представил так, что это он – автор научных идей, которые она так опрометчиво доверила «любимому»! Девушка едва дождалась окончания его выступления и ринулась в бой, своими вопросами ненавязчиво подталкивая воришку к тому, чтобы загнать его в угол, из которого он уже не сможет ускользнуть, и признается, что украл чужие идеи и наработки.

Вскоре и другие ученые присоединились к ней, и на «коллегу» посыпался целый град вопросов, на которые он не смог внятно ответить.

Лиен на автомате прочитала свой доклад, а потом едва высидела до завершения конференции. Выскочила из зала заседаний и понеслась к лифту. «Любимый» перехватил ее у самой кабины, успев влететь вслед за ней. Попытался высказать претензии насчет того, что она якобы «придиралась к нему», но девушка, которая на целую голову была ниже, вцепилась пальцами в лацканы его пиджака, смяв их, и, шипя от еле сдерживаемой ярости, выпалила:

– Как ты посмел выдать мои идеи за свои?! Как у тебя хватило совести?!

Тот сначала оторопел, но потом пришел в себя и, сбросив ее руки со своей одежды, заявил:

– С чего ты, интересно, решила, что это были твои идеи? Я сам пришел к ним!

– Сам?! Ты, видно, уже забыл, что это именно я тогда рассказала тебе всё?!

– Когда это? Ничего подобного не было! – он, видимо, решил идти до конца в своем упорстве.

– Ах, так?! Бессовестный ворюга! Видеть тебя больше не желаю! – и она, отвернувшись, начала изо всей силы жать на кнопку ближайшего этажа.

– Да и пожалуйста! Очень надо! Думаешь, ты такая незаменимая?! Да в тебе и хорошего-то – только твоя дурацкая одержимость наукой! А все остальное – тьфу! Воны ломаной не стоит!

– Ах ты, подонок! – она изо всей силы пнула носком туфли его в голень и, не оглядываясь, выскочила из лифта.

Вслед ей донеслось яростное:

– Чокнутая стерва!

***

1.2