Розовый мёд (СИ)

Метнулся к шкафчику с медикаментами. Быстро нашёл нужное, выбрав тот, что с миленькими мишками. Захватил перекись и ватный диск.

— Садись, Нетта! — взяв за плечи, подвёл я её к стулу. — Дай посмотрю.

— Нет, — плаксиво отозвалась она и отвела зажатый в другой руке палец.

— Не бойся, я пока просто посмотрю.

Погладил по голове и плечу.

— Ладно, но я боюсь смотреть. Ты сам, ага?

— Как скажешь.

— Только не думай, что я трусиха, — уже отвернувшись, сообщила Сонетта. — Просто… ну-у…

— Значит не трусиха? — усмехнулся я и убрал её руку. На ладони осталось пятно крови, а в порезе она почти свернулась.

Пока смачиваю перекисью диск, девушка оживлённо отвечает:

— Конечно! У меня много смелости. Думаешь было не страшно твои фотки показывать?

Я скептически глянул на профиль сестры.

— Так подаёшь это, словно ничего плохого не сделала.

— Ну ты-ы!.. Я не это имею в виду. Знала же, что будешь ругаться, вот и пришлось проявить смелость. Так что я смелая! — вывела логику новоиспечённая сестрица.

— Сейчас обработаю порез и займусь твоей попой, — отстранённо проговорили я, накладывая пластырь.

— Эт-то как? — дрогнув голосом, спросила она.

Меня вдруг бросило в смущение — сказал на автомате и получилось двусмысленно.

— Отшлёпать надо за проступок, вот как.

— Эй! Ну уже всё же, — плаксиво увещевает она.

— Сама напомнила.

— Может лучше тогда обмен? Фотки на фотки? — повернула Сонетта голову — пластырь я налепил и продолжаю держать её за руку.

— Продолжай…

— Когда буду спать, можешь пофотографировать меня и даже показать одному другу, — смущаясь, проговорила она. Встретившись было взглядом, поспешила отвести. — Но с экрана, не пересылая.

— И зачем мне это? — я даже возмутился.

— Ну-у… — янтарные глазки снова воззрились на меня, несколько удивлённо. — Ты не хочешь получить такие фото?!

— Я про показ друзьям говорю, бестолочь ты!

— Эй! Не обзывайся. Просто не поняла тебя.

— Блин! Да просто понять не могу, зачем мне показывать фотографии друзьям, словно хвастаясь добычей? Если уж сделаю, то только для себя, — проворчал я.

— О-о! Тебе такие нравятся? — приложила девушка ладонь ко рту.

— Может быть, — отвернулся я.

— Скажи-скажи! Нравятся или нет?! — завелась девчонка.

— Ещё чего! — огрызнулся я. — Потом обзовёшь извращенцем, расскажешь всем подружкам и родителям в придачу. Ничего не скажу.

— Клянусь, Самуил, вот честно-честно никому не скажу или пусть язык отсохнет! — с горящими интересом глазами, сказала она, едва не крича. Я покосился на алчущую признаний девушку.

— И не напечатаешь в сообщениях! — погрозил я пальцем.

— Вообще никакими способами! Клянусь! — охотно подхватила она.

— Ладно. Что ты хочешь узнать? Учти, — опять поднял я палец, — у меня есть право умолчать.

— О! Класс! Сейчас… — закусила она розовую губку и подняв глаза к потолку. — Ответь, что конкретно тебе нравится во мне спящей?

— А тебе во мне? — попробовал я уклониться.

— Эй! Так не честно!

— Ладно, ладно. Ну, пока точно не знаю. Это влечёт. Да и видел всего один раз. Вот ещё посмотрю и скажу.

— М-м, ладно, — кокетливо отозвалась Сонетта. — Ещё вопрос можно же?

Я кивнул.

— Ты же знаешь игру такую, когда придавливают вены на шее и человек засыпает?

Удивлённо воззрился на сестру.

— Нет.

— Ну, пережимают эти… сонные артерии и человек отключается. Можно там лицо разрисовать или, ну мальчики так делают, — вдруг засмущалась она, — под майку или в трусы заглянуть.

Меня такая игра поразила. Слышу первый раз, но в голове уже возникли образы. Одни из пристойных и правильных — это опасно, а вторые — сделать так Сонетте.

— Понятно. И что тебя интересует на этот счёт? — осторожно поинтересовался я, со стыдом признаваясь себе, что испытываю надежду на своеобразный ответ.

— Ну, просто. Вдруг ты, когда будешь фотографировать, захочешь мне куда-нибудь заглянуть, — затихая пробормотала она. — Я, конечно, против, но почему-то показалось, что ты ещё поэтому…

— Что?! — нахмурился я.

— Ну, хочешь сфотографировать меня спящей, — опять тихо ответила сестра, совсем отвернувшись.

— Ты гонишь, что ли? Даже если бы мне это надо было, то не получится.

— Почему? — удивилась она.

— Человек, если ему лезть под майку или туда, — показал я пальцем, — проснётся. А в этой дурацкой игре, когда пережимается артерия, происходит гипоксия мозга. Это опасно. Но человек ненадолго теряет сознание и тогда да, можно заглянуть или ещё чего.

— Ещё чего? — тут же подхватила она.

— Короче, ты поняла?!

— Да-да, ну ладно тогда, — чуть огорчённо отозвалась девушка.

— Э! Ты чего скуксилась? Что я тебя пока спишь не облапаю, что ли?! — раздосадовался я.

— Конечно нет! — вся покраснела Сонетта. — Извращенец!

Подскочив, она побежала наверх.

— Я у тебя! — прилетел весёлый голос сверху.