Розовый террор

Собаку завести – это непременно. Не какую-нибудь комнатную болонку, от которой воняет шампунем, а дворняжку – глупую, преданную и веселую. Огород – само собой. Они разобьют его на квадратики, самый большой отведут под картофель, квадратики мельче – под морковку, редис, петрушку и другую зелень, название которой они вспомнили из табличек на колхозном рынке.

В общем, пискнула Ляля, прелесть!

Еще оставался неразрешенный вопрос: телевизор. Ляля говорила, что умрет от тоски, если хотя бы часика четыре в день не посидит у голубого экрана. Неля категорически возражала против этого ящика вообще. Ведь, говорила она, им с Лялькой стоит только одну-единственную передачу посмотреть – и вся их затея к черту полетит, они не выдержат и удерут в город…

7

Следующий день был посвящен разговорам о предстоящей лесной жизни. Как это было здорово – после стольких дней бездействия вновь найти дело, зажить в бурном ожидании завтрашнего дня, тем более такого обещающего и лучезарного дня.

За завтраком Ляля неожиданно сочинила стихотворение, которое посвящала «С. Р»:

– Как правильно ты поступил,
Что в наш суетливый век
Ты только с зверьем говорил
– И видел лишь сосны да снег.
– Душевности и красоты
Ты в людях, мой друг, не нашел.
Как правильно сделал ты,
Что в лес от людей ушел.

Неля порукоплескала скромному кудрявому автору и поинтересовалась, кто это «С. Р»? Уж не одноклассник ли Славка Рубан? Славка, вызывая страшную ревность Нели, два года подряд провожал Лялю домой и нынче подал документы в Саратовское танковое училище. И вообще, вряд ли бы он согласился «видеть лишь сосны да снег»: Славка любил посещать пивбары и обожал дискoмузыку.

Второе стихотворение получилось тоже само сoбой. Просто Ляля подозрительно притихла, пошевелила губами, а потом испуганно призналась:

– Нель, а я еще сочинила.

Неля быстренько занесла его в тетрадь, чтобы не забыть. Оно понравилось Неле больше. «В нем есть мысль, оно не такое расплывчатое и сентиментальное, как первое, и не посвящается никакому С.Р.

Единственное, что я люблю, это лес, лес вдалеке от села.
Как хорошо, что сюда цивилизация не пришла.
Цивилизация – это гибель мудрых старых деревьев.
Вместо них взметнутся дома, гудящих столбов ожерелья.
Визгом собачьим зальется пила, засуетятся пигмеи,
Те, что богами считают себя и ни-че-го не умеют.
Вздрогнут беспомощные титаны, гневно застонут и рухнут навек
В грязный, затоптанный сапожками гадких пигмейских ножонок снег,

– и в том же обличающем духе дальше на двух листах.

Выезжать захотели сразу. Даже лучше, что на носу зима – к лету успеют проштудировать необходимую литературу по ведению личного подсобного хозяйства. У них оставалось еще достаточно денег (плоды изощренной Нелиной экономии – молодец, Нелька!) Ну, это туда-сюда, на билеты, на ночлег, на питание. В дороге еда получается почему-то всегда намного дороже. Ну и неужели, в конце концов, мать с отцом не захотят помочь дочерям, которые решили не покладая рук трудиться? Это только в первый год будет трудно, а потом, глядишь, сами сестры будут подкидывать в родительский дом сотенку-другую в месяц.

А вечером к дому подъехал новенькая «волга», и оттуда выбралась хозяйка с авоськами. Вошла, восхитилась уютом и чистотой комнаты, ужаснулась тому, как выглядят сестры («Как из концлагеря!»). Ляле велела немедленно растапливать печь, вместе с Нелей принялась выгружать провизию из авосек. Под конец даже вытащила бутылку вина и подмигнула девочкам.

Ляля с Нелей, сидевшие в последнее время на одной картошке, жаренной на маргарине, повеселели. Жаренье и паренье было в самом разгаре, когда в дом вошел молодой человек в светлом плаще.

– Сын. Толя, – сказала хозяйка с гордостью.

– Мам, куда сумки пристроить?

Ляле и Неле сказал:

– Как жизнь, студентки? Как учеба?

Почему-то сестрам одновременно показалось, что сын Толя догадывается о том, что Ляля с Нелей ни в каком институте не учатся. И что он знает о походе сестер на вокзал и видел от начала до конца их страшный позор. Именно поэтому, коrда подвыпившая хозяйка, с чувством перецеловав девочек, ушла проведать соседок, Неля сказала не без удовольствия:

– Просим передать вашей маме, что мы здесь жить больше не будем. Мы уезжаем в деревню.

Ей казалось, они наносят ощутимый удар хозяйкиным сладким расчетам: шестьсот рублей в год, не пито – не едено, собиралась выудить!