#Розовым мелом

Да даже до этого необязательно было доводить. Я могла сотни раз просто-напросто рассказать ей о выходках сына, ведь крёстной и по сей день неизвестно и части того как мы чудили и что творили. А так всего пара слезинок на жалобном личике, уж этому искусству жизнь меня научила, и Илью дома ждал бы такой разнос, что жопа от ремня ещё долго бы горела.

Но я никогда не жаловалась. Почему? Да потому что азарт был сильнее желания закончить детскую войну. Ну и ябедой не хотелось становиться, не без этого. А то кто знает, как бы мне Илья потом отомстил. Однажды, помнится, я уже походила с надписью на лбу, выведенной зелёнкой. Сейчас и не вспомню, что за слово он тогда накалякал. Точно цензурное, иначе бы его прибили родители.

К чему я веду?

Суть не в том, простила ли его я и могу ли простить. Суть в том, насколько доверяю ему на данный момент и готова ли доверять в последующем. Вердикт, приходящий в голову неутешителен. Нет. Не могу. Пока не могу.

Мда. Молодец, Крамер. Дать мы, значит, можем, не говоря уж о том, чтобы просить добавки, а как принимать любовные обещания на веру, так моральные принципы включаются. Гениально. Просто гениально.

— О чём ты разговаривал утром с отцом? — меняю тему, которую сама же завела.

Профит. И очень по-женски.

Хотя на самом деле вопрос уже не первый час вертится у меня на языке. После Ликиных сообщений я сразу пошла искать Илью, загранпаспорт-то мой по-прежнему был у него в заложниках. Искала и нашла его в лобби с дядей Володей, сидящих вдвоём и о чём-то так увлечённо разговаривающих, что я так и не решилась вмешиваться. Но любопытство, как мы знаем, сгубило не одну кошку. Не узнала тогда, так разнюхаем едва представится шанс.

— Обо всём. О жизни, — Князев отключает мерцающий экран и убирает телефон в кармашек впереди стоящего кресла. — Я попросил у него прощения.

Я аж поперхнулась.

— Прощения? За что?

— За отпрыска дурного, который помотал всем нервы. Извинился. Поблагодарил.

Помнишь, мы вспоминали про кадетское? — оживлённо киваю болванчиком. Конечно, помню. — Ну вот. О том и говорили, — пара секунд молчания. — Про тебя тоже рассказал.

Закашливаюсь повторно, теперь уже до слёз.

— По поводу? — на мгновение пугаюсь, что речь идёт о работе, но нет. Всё ещё хуже.

— Без повода. Донёс информацию. Мол, так и так, не обессудьте, влюблён, виноват.

— В кого? В меня?!

То-то дядя Володя так хитро улыбался, когда мы обнимались на прощание.

— В продавщицу из пивнушки около дома, — кривится Илья. — Что за глупый вопрос? Разумеется, в тебя.

— Зачем?

— Ну так ма уже всё равно знает. В любом случае молчать долго не сможет. Так лучше я сам.

Ма… в смысле тётя Марина тоже знает? Класс. Вот конспираторы. Ни один ни гугу. А я ведь ждала вопросов после того раза, когда она нас застала в коридоре, но ничего. Ни намёка. Думала, пронесло, да, как оказалось, фигушки.

— И как они отреагировали?

— Попросили сначала думать и только потом косячить.

— Ну-у-у, тут они немного запоздали, — невольно хмыкаю я. — Мы уже много раз накосячили.

— И не один раз, — улыбаются краем губ в ответ. — Кстати, раз уж зашла речь, может мы того-этого? — многозначительно поигрывают бровями, заставляя насторожиться и заинтересоваться одновременно. — Закроем гештальт, как говорится?

— А конкретнее?

— Секс в туалете самолёта. Максимально конкретно?

Тьфу, блин. Не давлюсь и не кашляю, но подвисаю.

— Ты серьёзно?

— Более чем.

Смотрю на Илью, ища намёк на шутку, вот только он не шутит. Блин… Он нормальный? Неужели думает, что соглашусь? Я ж не до такой степени озабоченная.

Была. Вроде как.

Зараза.

Самое противное предложение-то действительно звучит заманчиво. Воображение уже активно вступает в сговор с начинающим растекаться по венам адреналином.

Обсуждает, приплетает в качестве моральной поддержки моментом активирующиеся гормоны и принимает единогласное решение, не посоветовавшись со мной.

Ментальная баталия происходит в голове так быстро, что между предложением и решением не успеваю даже моргнуть. Молча встаю с места и перелезаю через озадачившегося Князева. Ага. Не ожидал. А не надо будить лихо пока оно тихо.

— Выжди минуту, чтобы не палиться, — шепчу ему на ухо, подзадержавшись.

— Информацию понял, принцесса, — загораются в предвкушении глаза напротив.

Ну просто светящийся от счастья мальчишка, получивший на День Рождения заветную машину на радиоуправлении.

Скрываюсь в узком проходе между рядами, в предвкушении кусая губы. Ну а что?

Когда совершать глупости, как если не сейчас? Закончим свой отпуск так же сумасбродно, как и начали, потому что буквально завтра нас обоих затянет в привычный бытовой водоворот сумбура и проблем.

А проблемы будут. Илья ведь пока не знает, что я уже успела согласиться на ближайшие смены в столь ненавистном ему стрипклубе.

Бросаю ключи в миску, стоящую на высокой обувной тумбе. Вешаю мокрое от мороси пальто на вешалку. Стягиваю с ног ботильоны с остатками налипшей грязи и, прислушавшись к шорохам, сразу направляясь в гостиную, где меня встречает сердитая моська, всем видом дающая понять: кому-то сейчас влетит.