Розвинд. Тьма

Несколько минут он сидел погрузившись в свои мысли, а затем вздохнул и поехал домой. Мотор негромко урчал, и Стэнли, расслабившись, глазел по сторонам.

Вдруг мимо с рёвом пролетел красный «мустанг». От неожиданности Стэнли вывернул руль и нажал на клаксон. Впрочем, лихой водитель не обратил на это ровном счётом никакого внимания и, проскочив на мигающий жёлтый свет, исчез за поворотом. Высказав про себя всё, что он думает о подобном стиле вождения, Стэнли потянулся к магнитоле: настроение слушать музыку испарилось.

Заметив передвижной киоск с булочками и кофе, он свернул к обочине чтобы успокоиться. Заказав капучино и булочку с маком заправлявшему киоском пожилому мексиканцу, он стал раздумывать о выходных, которые они запланировали с Изабель: поехать в кемпинг на Лазурное озеро, снять домик, жарить барбекю, наслаждаться тишиной, покоем и друг другом.

– Эй, парень, твой заказ!

Кофе и булочка с кунжутом и изюмом стояли на бумажной тарелке на краю прилавка. Даже на такой жаре от стаканчика шёл пар. Не став пререкаться, Стэнли расплатился и сел обратно в машину – перекусить в относительной тишине и прохладе. Отхлёбывая дрянной кофе, он разглядывал уличную суету: проезжающие машины, женщину в майке с эмблемой ирландского кафе и фиолетово-розовыми прядями волос на голове, неспешно прогуливающуюся по тротуару, безликое кирпичное здание на противоположной стороне улицы, спешащую на вызов машину скорой помощи с включенной сиреной, вышагивающего по бордюру разморённого жарой голубя. Наконец, одним глотком допив остывающий кофе, он сжевал последний кусок булочки и, вырулив на проезжую часть, сосредоточился на привычной дороге.

Когда Стэнли выехал на свою улицу, то почти сразу увидел припаркованную у их дома полицейскую машину и прибавил скорости. Предчувствие беды обволокло, как вата, он остановился на подъездной дорожке и медленно, будто выплывая из глубины, вышел наружу, отстранённо слушая приглушённый участливый голос полицейского, сообщавший, что миссис Меллоун убита в перестрелке бандитов с полицией и нужно будет поехать в морг, чтобы опознать тело.

* * *

Утро робко предъявляло свои права на владение Розвиндом: дождевые капли чертили на оконном стекле размытые иероглифы, негромко работал телевизор, приглушённый свет торшера мягко падал на диван из красного плюша и стеклянный журнальный столик с разбросанными по нему газетами и тарелкой с недоеденным сандвичем.

Стэнли находился в состоянии полудрёмы с того самого момента, как полицейский сообщил ему о смерти Изабель. На него как будто накинули пыльный мешок, через который можно с трудом разглядеть окружающее и нельзя свободно дышать.

Нехотя поднявшись, Стэнли выключил телевизор и отправился в душ: наступил понедельник, а значит, пора идти на работу, которую он теперь выполнял совершенно машинально, как скверно запрограммированный робот, делающий слишком много ошибок. Он понимал: если так будет продолжаться, его выгонят, но не мог заставить себя проявить к этому интерес.

Включив горячий, какой только мог вытерпеть, душ, он постоял под ним, чтобы немного прийти в себя, а затем долго растирал всё тело махровым полотенцем, в конце экзекуции почувствовав себя сваренным заживо на обед какому-то людоеду. Вытащил из сушилки линялую майку с изображёнными на ней облезлыми пальмами и надписью «Алоха, приятель!», надел джинсы и кроссовки, снял с крючка около двери связку ключей и вышел в сонный рассвет.

Его внимание не задерживалось на происходящем вокруг. Наверное, даже если бы на дорогу перед ним упал метеорит, он просто объехал бы досадное препятствие. Навалившаяся беспросветная апатия порой удивляла его самого, но лишь так получалось справиться с терзающей душу потерей. Из двух вариантов – не чувствовать ничего или чувствовать, как лава бежит по твоим венам, постепенно сжигая мозг, – он выбрал первый, дабы сохранить рассудок.

На работе он привычно разбирал документацию, поступающую от различных отделов и клиентов, отправляя готовые подборки в соответствующие подразделения. Рутина, до этого утомлявшая, теперь, наоборот, успокаивала, позволяя уйти от реальности в свои мысли, в которых он снова и снова возвращался то в день, когда они с Изабель попали на вечернику по случаю открытия шикарного отеля в центре города и танцевали под разбрасывающими хрустальные брызги света огромными люстрами, пили шампанское и ели изысканные деликатесы, обсуждали наряды гостей и, как школьники, целовались за бархатными портьерами; то в день, когда он сделал ей предложение в одной из прохладных аллей Голден-парка, словно в ажурной колоннаде, сотканной из теней и зелени; она была в простенькой бежевой кофточке из джерси и синих джинсах, но и одежда из золота и шёлка не сделала бы её прекраснее в тот момент, когда она сказала: «Конечно, Стэнли, я согласна».