Розы и тлен

Я тоже была удивлена. Помнится, во время нашей первой встречи она вывалила на меня все свои достижения в поэзии, перечислила все изданные сборники. Если кулончик в виде песочных часов был, как сказала мне Бет, знаком того, что мы входим в число самых одаренных обитателей «Мелеты», она, без сомнения, поспешила бы всем растрезвонить, что она его тоже получила. Она уже сидела в седле и явно чувствовала себя неловко. Бет и Дженет тоже были в группе всадников. Бет улыбнулась и кивнула, когда увидела нас. Взгляд Дженет равнодушно скользнул по мне, словно мы были незнакомы.

Стоя чуть поодаль от них, нас встречал Эван, одетый сказочным принцем. Голову его венчал обруч из потемневшего от времени серебра.

– Жаль, не знала, что можно надеть маскарадные костюмы, – улыбнулась я ему.

– Покажите мне ваши амулеты, – сказал он холодным официальным тоном, как будто и не было вчерашней ночи, когда он едва не сорвал серебряную цепочку с моей шеи. Он внимательно рассмотрел оба наших кулона и подвел нас к карусели. Мне достался вороной конь – черный, как ночь, а Марин – белый, как лунный свет. На них были кожаные седла, серебряные уздечки и широкие поводья из алого шелка.

– Что происходит? – спросила я.

– Узнаешь, когда придет время. – Его лицо было непроницаемым, и по голосу тоже ни о чем нельзя было догадаться. Он помог мне сесть в седло, тут же развернулся и ушел.

– Эван! – крикнула я ему вслед, и заметила, что он вздрогнул при звуке моего голоса. Похоже, он меня услышал, но не обернулся.

Смущенная, обиженная, полная недоумения, я попыталась найти Марин, но не могла пробиться сквозь толпу людей и лошадей. Мой конь пританцовывал на месте, подергивал ушами и фыркал – было заметно, что он нервничает. Похоже, ему это все тоже не нравилось. Как и мне.

Люди все прибывали. Площадь была полна лошадей, почти на всех сидели всадники. Было необычайно тихо для такого сборища, словно все присутствующие боялись нарушить молчание. Люди не болтали между собой, не было слышно шуток. Я осмотрелась вокруг, пытаясь понять, узнаю ли кого-либо еще из присутствующих. Там была Анджелика, наставница Ариэль, хотя самой Ариэль не было видно. Чуть поодаль в одиночестве стоял Гэвин. Он смотрел на Марин. Только на нее.

Многие были в костюмах, словно сошедших со страниц сказок – гротескных, жутковатых и странных. Я заметила Зеленого человека, который пропустил нас на карусель вчера ночью, но на сей раз он не только носил маску – все тело его было покрыто листьями, сквозь него прорастали ветви и лозы, а башмаки были сделаны из коры. Вот кто-то невообразимо прекрасный, в костюме из частей сломанных безделушек, осколков стекла, чашек и деталей часов. Вот женщина, кожа которой была сплошь покрыта светящимися надписями.

– Не надо меня читать, – сказала она, ударяя лошадь коленями, чтобы та двинулась с места. – Ваши глаза все равно изменят конец повествования. – Буквы на ее теле постоянно менялись, когда она отъезжала.

Голова моя шла кругом. Я сидела в седле, словно пьяная.

Эван теперь тоже сидел на коне – белом, как высохшая кость. Низко и протяжно протрубил рожок, и эхо его зова донеслось до нас словно из места, лежавшего вне времени и пространства. Гэвин прошел сквозь толпу лошадей, которые при этом расступились, и поднялся на карусель. И тут я заметила то, на что не обратила внимание прошлой ночью. У карусели не было ни мотора, ни шестеренок, ни иных механических деталей, которые позволяли бы ей двигаться. Она должна была бы быть полностью неподвижной.

Но это было не так.

Карусель медленно крутилась в сторону, противоположную той, в которую шел Гэвин. Тени льнули к металлу скульптур, наполняя их, придавая им завершенность. Наши лошади тоже начали двигаться – живая спираль вокруг вращающейся карусели.

Все быстрее и быстрее.

Рожок снова протрубил, и карусель начала вращаться еще быстрее. Гэвин тоже ускорил шаг. Вокруг него сгущались тени. Плащ, ниспадающий с плеч, корона, украшенная рогами, которые высоко поднимались над его головой.

Лошади, окружающие карусель, теперь скакали галопом, все быстрее и быстрее с каждым кругом. И с каждым поворотом карусели ночной пейзаж становился все менее узнаваемым. Мы вступали во владения бледных королей и принцев[13].

В воздухе появилась трещина, словно он был разрезан молнией, но не ослепительно яркой, а лишь слегка светящейся. Гэвин оседлал одного из металлических коней, и тот сорвался с карусели, перепрыгнув через наши головы. Он опустился рядом с Эваном, увенчанным серебряной короной. На голове Гэвина были оленьи рога, которые, казалось, росли прямо из висков, а сам он был окутан тенями и магией.

Воздух задрожал. Снова раздался звук рога, и спираль, которую образовывали лошади, тоже распалась.

Все быстрее и быстрее!