Розы любви

— Вы очень точно проанализировали характеры Майкла, Люсьена и мой — в том, что касается нашей склонности к насилию, — заметил Никлас, не отрывая взгляда от монет. — А что вы думаете о Рэйфе?

Клер на мгновение задумалась.

— Я его почти не знаю, но полагаю, что он похож на вас — не станет зря лезть в драку, но если ее не избежать, то сумеет за себя постоять.

— Вы даже опаснее, чем я считал, — сказал Никлас, слегка улыбнувшись. — Вы были совершенно правы, когда сказали, что я предпочитаю обходить неприятные ситуации, — полагаю, таков врожденный инстинкт всех цыган. Нас всегда гнали и преследовали, и, чтобы выжить, моему народу пришлось научиться сворачивать шатры и тихонько уходить прочь вместо того, чтобы оставаться на месте и ждать, когда их перережут. — Никлас, видимо, потеряв интерес к монетам, начал вертеть в руках серебряную коробочку для карт. — Вы спрашивали, почему Майкл обратил свое безумие против меня. Единственный ответ на этот вопрос, который приходит мне в голову, состоит в том, что Майкл, должно быть, зол на меня из-за старого графа. Хотя со своим собственным отцом, герцогом Эшбертоном, он был в довольно холодных отношениях, с моим дедом Майкл почему-то подружился. Старый граф, ничуть не стесняясь, говаривал, что предпочел бы иметь наследником Майкла, а не меня.

Никлас вынул из коробочки игральные карты и расположил их веером между большим и указательным пальцами.

— Мой дед был здоровым, крепким мужчиной вплоть до той ночи, когда скоропостижно умер. Возможно, Майкл действительно верит, что я угробил старика с помощью какого-то хитрого цыганского яда или колдовского наговора.

Отметив про себя, что Никлас подчеркнуто бесстрастно говорит о том, что в свое время должно было глубоко его ранить, Клер спросила:

— Вы завидовали Майклу из-за того, что он так хорошо ладил с вашим дедом?

Он со щелчком сложил карты в колоду и положил их обратно в коробочку.

— Будь я помоложе, меня это, возможно, и задевало бы, но к тому времени, когда Майкл поселился в Пенрите, мне уже было все равно. Если им обоим нравилось играть в деда и внука, что ж, пожалуйста, меня это нисколько не волновало. Большую часть своего времени я проводил в других местах.

Интересно, подумала Клер, старый граф нарочно противопоставлял Майкла Никласу, чтобы причинить боль своему внуку? Неужели покойный граф Эбердэр был так коварен и так жесток? Если да, то на том свете ему есть за что ответить. И так же как Эмили, Клер понадеялась, что он отвечает за свои грехи в очень жарком месте.

Решив, что пора закончить врачевание и наконец пойти к себе и повалиться на кровать. Клер взяла баночку мази из трав, прижала Никласа к туалетному столику и начала накладывать снадобье на самые легкие раны, где кожа была повреждена, но не кровоточила.

Он с шумом втянул в себя воздух, когда она коснулась особенно болезненного места на спине, но не шевельнулся.

— А как насчет вашей собственной способности к насилию, Клер? Ни за что не поверю, что вы тихая, безропотная мисс, которая и мухи не обидит.

— Что ж… Я считаю, что мир лучше войны и что если тебя ударили по щеке, подставить другую — гораздо лучше, нежели разбить голову. — Она намазала полосу содранной кожи, тянущуюся от его ключицы до ребер. — Однако — хотя я не особенно горжусь этим признанием — подозреваю, что я могла бы быть очень свирепой, защищая тех, кого люблю. К примеру, если бы какой-нибудь негодяй вломился в школу и угрожал моим детям.

«Или если бы кто-нибудь угрожал Никласу». Она вновь подошла к подносу, чтобы взять бинт.

— Я собираюсь перевязать самые глубокие раны. Она наложила повязку на его запястье, затем принялась бинтовать полоской муслина его грудь.

— А как целуется Люсьен? — вдруг небрежно спросил Никлас.

— Что?

Она была так ошеломлена, что чуть не выронила бинт.

— Ах, вот вы о чем. Да, он поцеловал меня, когда объявили, что Наполеон отрекся от престола. Полагаю, его поцелуй был довольно мил — впрочем, я как-то не обратила на это внимания. — Она продела бинт у Никласа под мышкой и завязала аккуратный узел на плече. Муслин казался очень белым на фоне его смуглой кожи. — Ведь он — не вы.

— В следующий раз, когда мне понадобится слегка сбить с Люсьена спесь, я расскажу ему, как низко вы оценили его умение.

— Вы не можете… — начала она, заискивающе глядя на него, и, заметив легкую улыбку на его лице, неуверенно улыбнулась в ответ. — Ну конечно же, вы шутите.

— Разумеется, шучу. Причуды — это как раз по моей части. — Никлас отступил в сторону и повел плечами, чтобы проверить, насколько сильно они болят. — А почему вы сказали, что Люсьен может быть безжалостным? Вы совершенно правы, но удивительно, что вам удалось понять это, встретившись с ним всего несколько раз, да и то когда он вел себя наилучшим образом.

Клер начала складывать свои снадобья обратно на поднос.