Розы на стене (СИ)

– Конечно, он ничего не узнает, потому что ничего не будет. Матильда нахмурилась. Руку она не убирала, напротив – ухватилась крепче, но хоть ногтями не пыталась зацепиться, и то хорошо. Стряхнуть я ее мог, но как довести до бывшей невесты, что все, что было между нами в прошлом, там и осталось? – Гюнтер, – неожиданно заявила она необычайно жестко, – это ты виноват, что я так влипла. И теперь ты обязан помочь.

– Я виноват? Я как можно высокомерней приподнял бровь, показывая, что на такую ерунду меня не поймаешь. И в чем же я виноват? В том, что не герцог? Интересно, как она это будет доказывать? – Конечно, ты, – убежденно сказала Матильда.

– Ты мог меня остановить от опрометчивого брака. Даже силой оттащить в Храм. Но ты этого не сделал. Ты показал, что я для тебя значу намного меньше, чем я думала. А еще я мог заявиться на ее бракосочетание с герцогом Траттенским и заявить, что я против. Как там говорится? Что эта женщина принадлежала мне душой и телом? Телом-то да она принадлежала, но душой…

Душой она принадлежит только себе. Вот и сейчас ей что-то от меня нужно, и это что-то – отнюдь не ночь любви, как бы ни пыталась она меня в этом убедить. Только вот незадача – я ей больше не верю.

– Наш разговор бессмыслен, Матильда. Более того, мы заставляем ждать леди Штрауб и даем ей пищу для разговоров. Если ты забыла, я ее охраняю. Я бросил короткий взгляд на подопечную. Но она на нас не смотрела, вяло ковыряла в креманке какой-то сложный десерт и явно была поглощена размышлениями о собственных проблемах. Еще бы: выяснилось, что так просто мне ничего не подольешь.

– Гюнти, – Матильда опять заворковала, поняв, что жесткостью не добьется желаемого, – я была молодой наивной девочкой. Я не думала, что это окажется столь ужасно. Она приложила к глазам кружевной платочек, извлеченный невесть откуда с ловкостью профессионального мошенника, выдавить из себя хоть слезинку не смогла, но выразительно шмыгнула носом, намекая, что слезы скопились где-то внутри и она лишь волевым усилием не позволяет себе расплакаться.

– Если это так ужасно, что держит тебя рядом с мужем? Она распахнула свои и без того бездонные глаза. Забавно, как это я раньше не замечал, что у нее движения насквозь фальшивые, словно в процессе отработки она больше занималась тем, что восхищенно разглядывала себя в зеркале. Вот у леди Штрауб все получается куда естественнее. Не знал бы о ее репутации, принял бы за чистую монету все эти оскорбления и невинные непонимания.

– Как что? Он никогда меня не отпустит. А если отпустит… Муж никогда не отдаст мне сына, а я не могу оставить малыша на это чудовище. Гюнти, ты должен мне помочь. Ты обещал.

Она схватила мою руку и прижал к груди. Как-то так прижала, что это больше напоминало соблазнение, чем просьбу о помощи. Ощупывать ее грудь я не собирался. Не слишком меня интересовали изменения, произошедшие за эти несколько лет, поэтому руку я мягко, но непреклонно освободил.

– Не представляю, чем могу тебе помочь.

– Ты говорил…

– она манерно подрожала голосом, словно не в силах совладать с эмоциями, – ты говорил, что готов на все ради меня и что если понадобится твоя помощь, мне достаточно будет лишь тебя попросить. Так вот. Я тебя прошу. Нет, не прошу, умоляю.

– Попросить о чем? Избавить тебя от мужа? – саркастически спросил я.

– Да, – неожиданно оживилась она.

– Я знала, Гюнти, я знала, что ты непременно поможешь.

– Ты сошла с ума? – опешил я.

– Как ты себе это представляешь? – Не знаю. Главное, чтобы это представил ты. Вызовешь его на дуэль? Платочек был так же быстро убран, как и появился, и Матильда со счастливой улыбкой и надеждой в глазах смотрела так, что я невольно почувствовал себя еще большим идиотом, чем тогда, когда она сообщила о решении вступить в брак с герцогом. Она что, серьезно считает, что я могу ради ее прекрасных глаз просто так убить герцога Траттенского?! – Должен быть серьезный повод.

– Я согласна скомпрометироваться, – с готовностью предложила Матильда.

– Лишь бы все это закончилось побыстрее. Похоже, она согласна скомпрометироваться вне зависимости от моего желания, да еще так, чтобы у герцога возникло желание вызвать и убить любовника жены лично, а не препоручить это неблагодарное дело специалистам. Второе, кстати, намного более вероятно. Как-то не привлекает меня перемещаться по Гарму, стряхивая с хвоста не только леди Штрауб, но и наемных убийц.

– Не могу поверить, что ты фактически предлагаешь убить своего мужа…

– Гюнти, а что делать? – она ненатурально всхлипнула.

– Я тебе даже не могу всего рассказать, так как это нанесет непоправимый ущерб репутации герцогской семьи, а у меня сын, ты же понимаешь? Гюнти, мы любим друг друга, кому как не тебе прийти мне на помощь в трудную минуту? – Извини, дорогая, но не в моих правилах лезть в чужую семейную жизнь.

– Ой ли? – она нехорошо прищурилась.

– Думаешь, не знаю, почему тебя сюда перевели? Так подставиться еще надо суметь. Заводить романы с женами начальников не всякому в голову придет.