Розыгрыш или реальность

Чем больше проходило времени с момента моего возвращения на Землю, тем тяжелее мне было выносить отсутствие моих мужчин. Это выражалось как в эмоциональной подавленности, так и в физической слабости. До трясучки хотелось вдохнуть естественный аромат каждого, ощутить прикосновения сильных рук и самой обнять в ответ, и не отпускать. Мой организм, не имея возможности получить желаемое, решил, видимо, впасть в спячку. А возможно, так компенсировались все те часы недосыпа после выписки из больницы. Теперь всё стало наоборот. В выходной день я могла вообще не вставать с постели и спать целый день, поднимаясь только по естественным надобностям. В душе я даже радовалась этому, ведь вероятность пробиться ко мне во сне по связи с эларом возрастала.

Дни шли, а ничего не менялось. Вариантов, что делать, как вернуться к своим любимым, у меня не было. Мне осталось только ждать, что меня найдут в ближайшее время. По прошествии двух недель безрезультативного ожидания, я уже думала о том, что лишь бы вообще нашли!

Теперь каждый прожитый день без них я закрашивала в настольном календаре чёрным маркером. Чёрные дни складывались в недели, а те, в свою очередь, в месяцы. Если на выходных я спала, как сурок, то в течение рабочей пятидневки, чтобы скоротать время, впахивала допоздна, полностью погружаясь в рабочий процесс.

В жизни не осталось ярких красок. Только эти чёрные квадраты и серость на душе.

Единственное, что я себе позволяла — это обеды в компании моего уже точно начальника Германа Аркадьевича. В один из последних дней зимы он позвал отобедать не в столовую корпорации, а предложил прогуляться по улице до маленького кафе с собственной кондитерской. Я даже была не против.

Последние дни февраля выдались на удивление теплыми. Чистый прозрачный воздух пах наступающей весной. Снега и в помине не осталось, и даже дорожки успели высохнуть. Пару дней и весна… Весна — время надежд!

Жмурясь на тёплом солнце и подставляя лицо под его ласковые лучи, я улыбалась. Было настолько тепло, что многие перешли на легкие плащи. И это конец зимы! Даже воздух пах по-весеннему.

Герман, вышедший из здания позже, окликнул меня:

— Тебе улыбка к лицу. Улыбайся чаще, Карина. Ты всегда слишком серьёзна, — сказал он, и мы неспешно пошли по запланированному маршруту. Прогулявшись, зашли в маленькое уютное кафе.

Негласно у нас существовал договор, что он сам выбирает, что мне есть на обед. Мужчина оказался поборником здорового питания. Его возмущало моё пофигистское отношение к этому вопросу. Поэтому он взял всё в свои руки, сказав при этом: «Мне задохлики на работе не нужны! Хотя бы раз в день, но твой организм будет питаться нормально. Иначе позвоню твоей маме!» И всё это было сказано с таким серьёзным выражением лица, что я сдалась. И угроза позвонить маме — это аргумент. Знала бы она, что её чадо голодает, уже бы с судочками три раза в день бегала ко мне. Ну а Герман — меньшее зло. Хочется ему — с меня не убудет. Оплачивала-то свои обеды я сама.

Его усилия не прошли даром. В последнее время у меня округлились щёки и в весе чуть прибавила. Теперь хотя бы не пугаю людей болезненным видом анорексика. Видели бы меня тогда мои мальчики — ужаснулись бы.

Обеденное время подходило к концу. А мне так никуда не хотелось двигаться. Хотелось вот так сидеть здесь под звуки легкого джаза, ковырять нежнейший десерт с ягодами и дремать, чувствуя приятную сытость. Как же я устала ждать…

— Мама, мама… — девочка лет шести дёргала за рукав молодую женщину, при этом громким шёпотом спрашивая, — смотри, этот дядя правда на эльфа похож?

Женщина притормозила и с хищным интересом осмотрела Германа, который допивал цветочный чай. Да, согласна, есть на что посмотреть. Красив, даже очень.

Я подмигнула девчонке и весело ответила вместо матери:

— Пфф… У эльфов уши не такие. Он больше на дракона похож, только чешую сейчас спрятал, наверное.

Чашка громко звякнула о блюдце. Герман напрягся. Васильковые глаза потемнели, разглядывая меня. Черты лица хищно заострились. Это длилось не более секунды, после которой он расслабился. Как ни в чём не бывало, повернулся к девочке, попутно одаривая мать обворожительной улыбкой. Поддерживая мою шутку, доверительно заговорил:

— Драконом быть мне больше нравится. Они самые мудрые и сильные. Карина, — переключил он внимание на меня, — нам пора в нашу пещеру. Перебирать бумажные сокровища, а то самый главный дракон голову мне откусит, если работу не сделаем вовремя.

Герман подмигнул девчушке, которая наполовину спряталась за мамой, и подозвал официанта для расчета.